Подвиг, 1988 № 06 (Травен, Альманах «Подвиг») - страница 5

Доббс взял стакан с ледяной водой, покосился на парнишку.

Тот все заметил — и ни с места.

Доббс отпил глоток. А парнишка размахивал у него перед носом хвостами билетов. Резким движением Доббс плеснул ему в лицо стакан воды, замочив большую часть билетов.

Но парнишку это не разозлило. Он только улыбнулся, отряхивая капли воды с билетов и оглаживая мокрую на груди рубаху тыльной стороной руки. Этот жест американца он рассматривал скорее как знак завязывающихся деловых контактов, чем как символ непримиримой вражды. Он раз и навсегда вбил в свою маленькую голову идею о том, что если человек способен угощаться в такое время дня кофе с рогаликами, он непременно купит и лотерейный билет — хотя бы для того, чтобы возместить расходы.

Но даже самый большой стакан оказывается в конце концов выпитым до дна. Доббс выдавил из него последнюю каплю, отправил в рот последние крошки вкусного поджаристого рогалика, протянул хозяину пятьдесят сентаво и получил двадцать сентаво сдачи. Маленькая серебряная монетка. А парнишка, похоже, только этого и ждал.

— Купите одну двадцатую билета Монтеррейской лотереи. За двадцать сентаво! Главный выигрыш — двадцать тысяч песо.

Доббс перекатывал серебряную монетку в кармане. Что с ней делать? Купить сигарет? Но сейчас, после кофе, ему вовсе не хотелось курить. Лотерейный билет — выброшенные деньги. Не было денег — и это не деньги! Выбросить-то выбросишь, а пару дней надеяться будешь. До розыгрыша всего несколько дней, так что месяцами ждать не приходится.

— Ну давай свой билет, сукин ты сын. И чтобы я тебя больше не видел!

Молодой торговец торопливо оторвал одну двадцатую часть от длинной ленты билета. Бумага тонкая-претонкая!

— Это очень хороший номер, сеньор.

— Почему бы тебе не сыграть самому?

— У меня нет на это денег. Вот ваш билет. Большое спасибо, сеньор. Окажите мне честь и в следующий раз!

Доббс сунул билет в карман, даже не взглянув на номер. И пошел купаться в реке. Дорога к ней неблизкая. Выйти за городскую черту, пройти мимо «сементерио», кладбища. И спуститься с горы к воде. Прежде чем к ней доберешься, попрыгаешь еще через лужи и канавы.

В воде уже плескалось несколько десятков индейцев и белых, которые находились на одной с Доббсом ступеньке в обществе и которые жили на то, что им подбрасывали другие. Плавок не было ни на одном из них. И никто этого не стеснялся. Мимо этого «пляжа» проходили иногда женщины и девушки, которые тоже не находили ничего особенного в том, что мужчины здесь купаются в чем мать родила, им и в голову не приходило почувствовать себя оскорбленными их видом. Разумеется, европейские или американские женщины из общества считали ниже своего достоинства появляться поблизости. Они стояли наверху, на балконах и у окон своих квартир, и наблюдали за купающимися в сильные бинокли. Дамы, которые жили по другую сторону авениды Гидальго, в квартале Гваделупа или других кварталах, охотно приходили на чашечку чая к дамам, которые жили в этом квартале. И любая из них приносила с собой бинокль — для того, чтобы… для того, чтобы полюбоваться окрестностями сверху. А полюбоваться было чем. Недаром этот квартал именовался еще «Колония Буэна Виста» — «квартал прекрасного вида».