Девушку я плохо рассмотрел. Помню, она много и на повышенных тонах говорила, а увидев незнакомца в тени на секунду остолбенела, чтобы вскоре продолжить своё отступление вглубь столицы. Ноги удаляющихся широкими шагами возмутителей спокойствия (у меня не оставалось сомнения, что именно они ломились в дверь и спорили на лестнице) плотно и изящно облегались высокими сапогами.
Телефонная трубка молчала. Без особой надежды я сказал: «Алло» — но ещё только подумав об этом, услышал выжидающее дыхание.
— Они ушли, ты видел их? — голос Анна звучал напряжённо. Ощущалось негласное присутствие слёз, что либо уже отхлынули, либо только намеревались пролиться.
— Да, я не успел далеко уйти, когда раздались крики на лестнице, а потом ты не брала телефон…
— Не хотелось, чтобы они слышали наш разговор, понимаешь? Стало бы ясно, что кто-то в доме.
После неловко повисшей паузы Анна попросила меня подняться.
Вопреки ожиданию увидеть слёзы и страх я застал хозяйку квартиры скорее в приподнятом настроении. По крайней мере, в настолько приподнятом, насколько позволяла ситуация. Невольно вспомнилось, что девушка немного пьяна, однако недавнее потрясение с двумя ломящимися в дверь людьми должно было напугать кого угодно. Получилось же так, будто происшествие лишь насторожило незнакомку. Причём объектом скрытого недоверия и подозрения вечно выступал ночной гость. Постоянные попытки выспросить всё обо мне и скрыть правду о себе бросались в глаза.
— Ты чуть всё не испортил. Их очень насторожил телефонный звонок. Удивительно, что они ушли. Но, возможно, вернутся. Ещё ничего не ясно. Все думают, я уже отсюда уехала. По крайней мере, думали.
Не дав мне прокомментировать свои слова, Анна предложила кофе, прося заодно подробно рассказать, что именно случилось внизу, у подъезда.
Квартира, находящаяся в невысоком старинном домике, представляла собой две комнаты с коридором, кухней и санузлами. В фантастическом количестве на подоконниках стояли растения, но цветов не было. Не похоже, чтобы кто-то собирался вообще отсюда съезжать. Хотя, с другой стороны — взгляд несколько раз зацепился за какие-то тюки и пакеты, чем-то плотно набитые. Мебель же явно собирались оставить. Старая, неплохо убранная, но всё же пыльная, она сама представляла собой часть пыли. Или, что даже вернее, часть дома, уставшего от бесконечного своего века. Отсюда не уезжают, это дом вечности. Тем не менее (не знаю, вопреки ли?) на кухне царила уютная чистота. Откуда-то дуло, и слышимость происходящего на улице была значительной. Где-то далеко шумел прилив неизвестных потоков машин с автострады и выли сирены скорой помощи, а поблизости, наверное в этом же районе, чей-то смех превращался эхом в подобия привидения.