Несмотря на то что несколько секунд назад Ануш едва могла стоять на ногах, теперь она бежала так быстро, как только могла, молясь снова и снова, чтобы Хусика не поймали.
* * *
На следующее утро Ануш пришла к реке, к тому месту, где Хусик всегда поил коров. Девушка провела бессонную ночь, не зная, смог ли он скрыться от жандармов.
На дороге показалась первая корова, меся грязь. Под пыльной шкурой легко угадывался скелет животного. Коров было намного меньше, чем раньше, не насчитывалось даже полудюжины. Часть животных забрали военные, другие умерли от голода, стадо Казбека уменьшилось до нескольких изможденных особей.
Ануш пыталась разглядеть, кто же гонит коров, и, к своему ужасу, увидела Казбека, который вел стадо, подталкивая животных палкой. Мужчина уставился на нее своими стеклянными глазами.
– Салям, эфенди! – поприветствовала она его, поравнявшись с ним.
Он щелкнул хлыстом, этот звук заглушил даже коровье мычание и мерный топот их копыт.
– Я хотела спросить, эфенди… про Хусика.
– Хусик – не твоя забота!
– Вчера… в деревне…
– Вчера ничего не случилось.
– Но, эфенди, он…
– Ты слышала, что я сказал? Ничего!
Она отшатнулась, опасаясь удара хлыстом или палкой.
– Передайте ему мою благодарность!
Казбек остановился и развернулся к ней. Смерив ее холодным взглядом, он сплюнул на землю около ее ног.
– Я ничего от тебя не буду передавать! Сумасшедшая, такая же, как и твоя мать! И держись от него подальше, слышишь меня?
Он ударил хлыстом ближайшее животное и последовал за стадом, растворяясь в поднявшихся клубах пыли.
* * *
Гохар Шаркодян сидела на стуле в длинной ночной рубашке. Ануш взяла расческу с полки. С течением времени кожа на голове у бабушки все больше проглядывала сквозь редеющие волосы. Ануш расчесывала волосы ото лба, нежно поглаживая, как та любила.
Гохар молчала. Руки с искореженными пальцами лежали на подоле рубашки, сквозь ткань которой проступали деформированные колени. У женщины опять было обострение артрита, она испытывала постоянные боли, но никогда не жаловалась.
Налетел порыв ветра, задрожало стекло в маленьком окне.
Гохар закрыла глаза, но, как только Ануш подумала, что та задремала, бабушка взяла внучку за руку:
– Когда ты собиралась мне рассказать?
Хлопнула входная дверь, и в комнату вошла мать Ануш. Внутрь залетел сильный порыв ветра, задрав до колен рубашку Гохар.
– Мне нужно поговорить с тобой, Ануш, – сказала Хандут, снимая с головы шарф. – Нет, с вами обеими.
Гохар пыталась одернуть рубашку, а Ануш сразу же почувствовала зловоние, обычно исходящее от их домовладельца.