Отец Пётр, молча, двигался по гаражному архипелагу. По дороге вспоминал: вот в этом гараже номер 390 хозяин – пожилой человек, овдовел и спрашивал священника, можно ли ему снова жениться и когда. «Не можешь прожить один?» – спросил отец Пётр. «Жутко домой возвращаться в пустую квартиру. Дети взрослые и живут отдельно…». «Христиане должны вступать в брак с целью рождения детей, а ты чего? Потерпи хотя бы год, а там, как Бог даст».
В 405-м у хозяина погиб сын, мальчик 13 лет. С тех пор отец никогда не улыбается. Священник помнит, как проливал крышу своего гаража битумом, а несчастный отец сидел перед разведённым для этой работы костром и безмолвно глядел на огонь. Отложив своё занятие, отец Пётр сел по другую сторону костра и так же, молча, наблюдал за мятущимися языками пламени. Порою даже молчание может сказать многое красноречивей всяких слов… И так, почти каждый бокс и каждый отсек пробуждал воспоминания, а отец Пётр всё шел и шёл к своему гаражу, прислушиваясь к птичьим трелям и ощущая на щеке тёплые ласковые лучи восходящего солнца.
Я освободился из заключения осенью 1954 года. Сидел по 58 статье «враг народа», и заключение это не было первым в моей жизни. Кроме жалкого гардероба – телогрейки, ватных брюк и шапки-колымчанки, все мое имущество умещалось в фанерном чемоданчике – картина, примелькавшаяся в те годы. Я был невероятно худ, постоянно кашлял и волочил левую ногу. На ней зияла глубокая, до кости, незаживающая рана, тупая боль от которой не отпускала меня ни на час. Все же я рад был вернуться в родной дом, который оставил, вернее, вынужден был оставить восемь лет назад. Восемь лет мук и лишений, восемь лет голода, холода и страха, восемь лет на глазах посторонних – вынужденных соседей! Я чувствовал неимоверную усталость и холодное отчаяние. Вера в Бога все еще поддерживала меня, но она тлела слабой искрой, и апатия завладевала мною. Все же я узнал, что городская церковь открыта, действует, и в ней собираются богомольцы со всего города, а я восемь лет не был в храме… Меня потянуло туда с необыкновенной силой.
Действительно, небольшой храм оказался полон народа. Служил незнакомый мне пожилой священник. Пробившись к кассе, я купил самую дешевую свечку, чтобы поставить ее святителю Николаю. За кассой стояла знакомая мне когда-то Акулина Ивановна, теперь сильно постаревшая. Она узнала меня, лишь когда я назвался.» Боже мой! В кого ты превратился! Но не горюй, не горюй! Подойди ты к батюшке, к отцу Алексию». Акулина Ивановна рассказала, что отец Алексий в прошлом врач и многим людям помог и как духовник, и как медик. Она говорила о настоятеле с восторгом, видно, он совсем ее покорил.