Пора отказаться отъ наивной вѣры въ то, что экономически отсталая и разоренная войной и большевизмомъ Россія сумѣетъ перескочить черезъ капиталистическое развитіе, прямо отъ крѣпостничества къ соціализму! Но нужно, не искажая исторической перспективы, воздать «кесарю кесарево» и опредѣлить историческую отвѣтственность тѣхъ, кто зажегъ костеръ аграрной революціи, кто положилъ начало аграрной демагогіи, кто пустилъ въ оборотъ легенду о томъ, что Россія созрѣла для аграрнаго соціализма. Представители партіи с. р. съ энергіей, достойной, по истинѣ, лучшаго примѣненія, «углубляли» земельную революцію. Типичнымъ представителемъ подобнаго рода «углубителей» явился небезызвѣстный на югѣ эсэровскій публицистъ С. С. Закъ, многократно выступавшій на крестьянскихъ съѣздахъ, писавшій популярныя брошюры и листовки и т. д. Одинъ изъ съѣздовъ крестьянъ Херсонской губ. состоялся въ 1917 г. въ одесскомъ городскомъ театрѣ. Обширный залъ былъ сверху до низу наполненъ крестьянами. Г. Закъ въ своемъ докладѣ щедрой рукой раздавалъ «безземельному пролетаріату» и «трудящимся» землю. Щедрость эта поразила одного мужика, который быстро смекнулъ, что не можетъ хватить земли при столъ безграничной раздачѣ ея «всѣмъ, всѣмъ, всѣмъ». И вотъ, изъ одной изъ ложъ раздается вопросъ, адресованный докладчику: «Да земли-то хватитъ ли, если всѣмъ раздавать станете». Въ восклицаніи этомъ, основанномъ болѣе на чутьѣ, чѣмъ на точномъ знаніи вопроса, было вполнѣ правильное пониманіе несоразмѣрности обще-россійскаго земельнаго фонда съ размахомъ обѣщаній и раздачъ, практиковавшихся с.-р. На вопрошавшаго устремляется со сцены насмѣшливо-ироническій взглядъ, движеніемъ руки его спѣшатъ успокоить, а съ устъ докладчика срывается безапелляціонное: «не безпокойтесь, товарищъ, хватитъ, на всѣхъ хватитъ, я точно подсчиталъ». Ораторъ, сказавъ эти мудрыя слова, окинулъ залъ горделивымъ взоромъ и, конечно, удостоился аплодисментовъ. Не знаю, аплодировали ли крестьяне, но, во всякомъ случаѣ, «ловкой» репликой остались весьма довольны присутствовавшіе сотоварищи докладчика по партіи. «Углубители» безспорно играли съ огнемъ, сыпали искры на пороховой погребъ, не вѣдая, быть можетъ, что творятъ и, во всякомъ случаѣ, не слишкомъ задумываясь о послѣдствіяхъ. Эта преступная игра послужила прекраснымъ интермеццо для послѣдующей большевистской симфоніи, оказавшейся для самого русскаго крестьянства не только патетической, но и трагической. Любопытно, что послѣ 4-лѣтняго владычества надъ Россіей и коммунисты поняли и стали открыто признаваться въ склонности русскаго крестьянства къ индивидуальной собственности. Чуть ли не 50 мѣсяцевъ подрядъ, изо дня въ день, большевики твердили объ органической тягѣ крестьянской массы къ коллективному владѣнію землей. Потомъ, участились насмѣшки и издѣвательства надъ «мелко-буржуазной стихіей», «хозяйчиками» и «кулаками». Наконецъ, дошли и до открытаго признанія упорной тяги крестьянства къ мелкой земельной собственности. Въ органѣ центральнаго комитета коммунистической партіи «Бѣднота» чернымъ по бѣлому было напечатано (№ 887, отъ 29 марта 1921 г.): «совѣтская власть и коммунистическая партія нисколько не закрываютъ глаза на