У меня в душе после этих слов счастье — высоким приливом…
— Ну, в данном случае экстрим исключён, — усмехаясь, поправил старпом. — Увлекательный круиз на комфортабельном теплоходе в отдельной каюте.
Всем сделалось так хорошо: и Юльке — объекту восторженного внимания взрослых; и младшей дочуле, которой всегда славно, развесело, раз семья вместе; и команде, поскольку напряжённый успешный год позади и, значит, можно слегка расслабиться. О нас с мамуськой говорить нечего: от гордости за дочь мы взлетели на самый гребень волны. Единственное беспокойство: сложная ледовая обстановка в Финском заливе… Но, ведь Балтийское море не замерзающее (в порт спокойно зашёл). Совсем на крайний случай дежурят два ледокола, проводят через ледовую корку.
Уже далеко за полночь мы уложили младшую баиньки, сами вышли на палубу. Придерживаясь за пушистые от инея леера, Юлька первой прошла на корму, запрокинув голову, стала кружиться… А небо высокое–высокое, и по нему золотым конфетти рассыпаны горящие звёзды.
— Какая красота! И всё теперь это моё.
— Твоё, твоё, — миролюбиво согласилась мать.
— Давайте споём, — предложила дочь.
We wish you a merry Christmas,
We wish you a merry Christmas,
We wish you a merry Christmas,
And a happy New Year!
Мы с мамуськой подхватили. Старпом залихватски сдвинул мохнатую шапку и тоже:
Glad tidings we bring
To you and your kin;
Glad tidings for Christmas
And a happy New Year!
We want some figgy pudding,
We want some figgy pudding,
We want some figgy pudding,
Please bring it right here!
— Юль, — лукаво ухмыльнулся кок, — Ты знаешь, куда ставится ударение в слове «figgy»?
— На первый слог. Плоды называют фиги или инжир… Фиговый пудинг!
— Это для католиков. Нам правильно петь «фиговый»…
— Шутить изволите?
— Ничуть.
Смешки, общий хохот заглушили конец фразы.
В порту тем временем не прекращалась работа ночной смены: перемещая грузы, повизгивали лебёдкой большие портовые краны; натужно подвывая, швартовались суда; с грохотом круша белые глыбы, передвигался вдоль пирса буксир.
— Вода, гляньте, как парит, — механик озабоченно хмурился, — Давит мороз. Синоптики обещают к утру за тридцать.
А я без их обещаний понимал: самим из порта не выйти. Пяти минут нет, а уж ресницы от инея тяжёлые, скулы огнём горят. Напоследок окинул взглядом судно и полушутя скомандовал:
— Отбой. Пора спать…
Один за другим полетели в ночь яркими угольками окурки.
Утром мамуська с Ладой подались домой, а мы встали под выгрузку–погрузку: на родину доставили для пивной отрасли хмель, из России на Запад — пиломатериалы. Сутки на всё про всё и — курс на Италию…