— Ну, поговорите, а мы пойдем покурим, — поднялись со своих мест мужчины. — Вам, наверное, есть что вспомнить.
Теперь покраснела и Люба.
Михаил встал, придвинул стул, но она не садилась, и они еще некоторое время стояли друг против друга.
Белова была примерно одного с ним роста, но из-за каблуков на туфельках казалась выше, отчего он чувствовал некоторую неловкость.
Люба вошла в ту пору женской зрелости, когда в полной мере обозначились очертания сложившейся в меру полноватой фигуры, в небольшом вырезе платья угадывалась красивая грудь, темные волосы оттеняли матовый цвет лица, карие глаза смотрели внимательно и умно.
Михаил рядом с нею выглядел несколько старше, да так оно и было: разница в возрасте между ними была в года три. В нем на первый взгляд она не нашла каких-либо перемен: такой же коренастый, медлительный в движениях, спокойный, уверенный в себе. Добавилась только светлая растительность на лице, и она тут же отметила про себя, что борода ему к лицу.
— Садись, — сказал он, — и давай уж, как и прежде, на «ты» — чего уж там выкать.
— И правда, — согласилась она. — Так, значит, ты здесь и работаешь, а я и не знала.
— Видел я тебя раза два, проезжала мимо на «жигуленке», такая из себя значительная, недоступная…
— Так уж и недоступная. Что ж я, башня какая-нибудь?..
— Слышал я и о твоей работе, ведь наш брат, журналист, во всякие двери вхож, во всякие дыры готов влезть. Знаю, что в больнице ты пришлась ко двору и хорошо зарекомендовала себя. Ко мне даже тут как-то одна бабка приходила и очень тебя нахваливала. Такая она, говорила, умница, такая внимательная и знающая, что прямо на ноги ее поставила и бабка чуть ли не заново на свет родилась.
— Ты надо мной смеешься? — подняла на него глаза Люба. — Я ничем не лучше других врачей. Просто стараюсь, работу свою люблю и хочу быть полезной людям.
— Зачем же мне над тобой смеяться, я рад не рад, что ты меня посетила в моих пенатах. Так сколько мы с тобой не виделись? Лет шесть, семь?
— Семь.
— Как твоя семья, как дочка?
— Ты, Миша, все решил про меня выведать? Скрывать не буду: с мужем давно не живу, дочке уже пять лет. Жизнью своей в целом довольна, времени свободного не имею, а то, что имею, отдаю дочери и родителям. Ну а ты как?
— Мне особенно сказать нечего. Был женат, да расстались. Есть сын, но бывшая моя жена увезла его к себе на родину на запад, так что я его не вижу. Живу один. Но в этом есть и положительный момент…
— Какой же?
— Никто не мешает заниматься литературной работой.
— Да, помню, ты же начинал что-то писать…