Предложение от такого человека, как я можно было бы расценить, как насмешку, как оскорбление.
Понятное дело, что я бы никогда на это не решился.
И потом — ну, ладно, делаю предложение я. И что в подтексте:
— Давай поженимся, но только пусть у нас в жизни не будет этого. Я тебя очень люблю и готов с тобой жить до тех пор, пока смерть не разлучит нас, но только этого у нас с тобой никогда не будет.
Поэтому предложение мне сделала Тоня.
Она сказала, что она взрослый человек и не собирается умерщвлять, хоронить в себе женщину, приносить себя в жертву даже сильной и большой любви, если она будет без этого. Ей это обязательно нужно. Но — только со мной. Она, Тоня, не только любит меня, она безумно меня желает. Она хочет, чтобы у нас было всё, чтобы это не прекращалось ни днём, ни ночью. Она чуть с ума не сошла, когда лежала голая рядом со мной, притворяясь тихой и спокойной.
Тоня уже всё продумала. И ей только нужно моё согласие. Согласие на ещё одну операцию.
Мне должны опять пришить яйца.
Операция, конечно, дорогостоящая, но денег Борюсика хватит для исполнения любых желаний.
В Уругвае водится редкая порода обезьян — макаки лирохвостые. Животное очень похотливое. Самцы, когда самки нет рядом, делают всё себе руками, потому что иначе просто не могут жить.
Уже первые опыты по пересадке яиц макаки лирохвостого свинье дали поразительные результаты. Известный миллионер Х решил рискнуть и вшил яйца макаки своему телохранителю. Не сам, конечно.
Телохранитель триумфально прошёлся по всей женской части прислуги, и стал подбираться к любовнице самого Х.
Миллионера спасла от позора автокатастрофа, которая случилась очень кстати, и в которой телохранитель погиб.
— Ну и ладно, — сказал я, — терять мне, в общем, нечего — от макаки, так от макаки.
А вдруг и правда, что получится.
Я очень. Очень хотел, чтобы получилось.
Меня выписали из лечебницы через месяц. Две недели я провёл на Гавайях, где прошёл курс реабилитации. Не буду посвящать в подробности, только скажу, что после всех восстановительных процедур, я почувствовал себя совершенно здоровым.
Но всё–таки окончательное счастье могло быть возможным только после встречи с Тоней. Я был очень благодарен ей за всё то, что она для меня сделала. Мне очень хотелось скорее с ней увидеться. И не только.
На этот раз Тоня пригласила меня в свою спальню. — Нет, сказала она — Борюсик никогда сюда не заходил, у них была для этого супружеская спальня, где сейчас ремонт, и, скорее всего, будет биллиардная.
Мы сели за маленький столик у широкой низкой кровати. На Тоне — тот самый пеньюар, в котором она впервые вошла в мою спальню. Я уже успел снять галстук, пиджак, но оставался в брюках и рубашке, которые уже мне очень мешали.