Артем опустил глаза.
– Гляди! – неожиданно воскликнул водитель, хлопнув широкой ладонью комара, севшего на его татуировку. – Какая красота плывет…
По дороге шла высокая стройная девушка. Встречный ветер прижимал к ее телу короткий сарафан. Очертания груди, бедер и тонкой талии проступали сквозь полупрозрачную ткань. Светлые пряди вьющихся волос обрамляли смуглое лицо. Поравнявшись с машиной, она свернула с дороги и решительно направилась к дому…
– Дашка!.. – воскликнул Артем. – Привет! Я тебя даже не сразу узнал! Как ты выросла и изменилась!.. Совсем взрослая стала, и такая…
– Явился… – неожиданно резко перебила девушка. – Еще прошло бы несколько месяцев, и ты родную мать не узнал бы! Когда ты к ней приезжал в последний раз? Хоть помнишь? А она каждый день тебя ждет! Совсем со своими компьютерами рехнулся!..
Артем растерянно смотрел в голубые глаза девушки, не зная, что ей ответить. Он был поражен непосредственностью, с которой Даша отчитывала его, невзирая на разницу в возрасте. Артему весной исполнилось двадцать четыре года, а юной красавице, казалось, было не больше пятнадцати лет…
– Владимир! – неожиданно нарушил воцарившееся молчание хозяин «шестерки».
Даже не взглянув на автовладельца, девушка презрительно сжала губы и, гордо подняв голову, стремительно зашагала к калитке.
– Вот это я понимаю!.. – с восхищением воскликнул водитель, не обращая внимания, как Артем, желая расплатиться с ним, достает купюры из толстой пачки денег. – Характерная… Ну прямо как Томка моя…
В тени старых яблонь изумрудная трава была еще мокрой. Солнечные лучи почти не проникали сквозь густую крону деревьев. Тяжелые ветви склонялись к земле, преграждая путь по узкой тропинке, ведущей в глубину сада.
Ветхий дом достался матери Артема после смерти подруги. Узнав, что неизлечимо больна, женщина написала завещание и, не дожидаясь мучительной смерти, покончила с собой. Артем уговаривал мать продать неожиданно доставшееся им наследство, но Елена Павловна была непреклонна и заявила, что намерена теперь каждое лето проводить в своем загородном «поместье»…
– Мама! Да где же ты? – воскликнул Артем, пробираясь в глубину сада.
– Мы здесь! – раздался голос Елены Павловны. – Иди скорее сюда…
– Я привез тебе краски и целый рулон холста… – сообщил Артем, увидев мать, сидевшую на лавочке. Рядом с женщиной возвышался старый испачканный краской этюдник, а немного поодаль, прислонившись к яблоне, стояла Даша.
Живописью Елена Павловна увлекалась с раннего детства, но после рождения сына была вынуждена забыть про свою страсть на долгие годы. Только после развода с мужем она вновь начала рисовать. Артем часто вспоминал, как, вернувшись из школы, он в первый раз увидел мать, стоявшую перед мольбертом. Крепко сжимая кисть, она наносила точные мазки поверх старого холста, долгое время пылившегося за платяным шкафом.