Страшное произошло 8 февраля, дату нам сообщил новый ответственный за календарь. Это был русский, так как нашего венгра в середине января забили насмерть из-за того, что он слишком медленно поднимался по лестнице карьера. В этот день Карл был на грани нервного срыва, когда появился на дежурстве. Он не стал доставать гитару, а сразу подошел к моей койке и вытащил меня в коридор, где объяснил, что наш барак накануне поставили на кон как часть ставки в жутком покере между эсэсовцами и что в результате на рассвете нас всех расстреляют.
Мне кажется, я пожал плечами. Рано или поздно это должно было случиться, и лучше быть застреленным, чем упасть со скалы.
Его разозлило, что меня больше не волновала эта ситуация.
– Я не был бы твоим другом, если бы безучастно смотрел на то, как тебя убивают! – рявкнул он.
К счастью, у Карла был план. Внутри футляра, под грифом гитары были спрятаны компас, карта и небольшой пакет с едой. Все это, пояснил он, поможет мне добраться до ближайшего отряда войск США, который недавно разбил временный лагерь в тридцати километрах на севере отсюда. Он показал мне на карте, где их видели в последний раз.
– Что, по-твоему, я должен делать? – спросил я. – Выйти прямо из главного входа?
Он тепло улыбнулся и сказал:
– Как-то так.
Карл заявил, что вернется прямо перед окончанием его смены, которая заканчивалась в пять утра, и даст мне дополнительные инструкции. Он похлопал меня по руке, как будто пытаясь успокоить, сказать, что все будет в порядке. Затем он вышел через главную дверь, оставив гитару в футляре, прислоненном к стене.
Я вернулся на свою койку, но не мог заснуть.
Без четверти пять я услышал, как открылась входная дверь, а затем тихо прозвучало:
– Тссс… Херб… пошли.
Карл сидел на полу в проходе и снимал с себя сапоги. Я вздрогнул, когда он поведал оставшуюся часть своего так называемого плана. Он предполагал, что я выйду прямо из главных ворот лагеря.
– Я один из немногих охранников, которые не живут на территории лагеря только потому, что мой отец имеет высокое звание и наш дом находится неподалеку. Каждое утро я проношу гитару через западные ворота, никто не говорит мне ни слова. Рядом с воротами находится вышка с охранником, но сейчас слишком темно, чтобы он смог различить лицо, особенно под тем углом, под которым он видит проходящих. Охранник часто машет мне рукой, и на этом все. Возьми мою одежду, пальто, гитару и ключ от ворот, и все будет в порядке.
Когда он начал снимать носки, меня поразило, что он добровольно рискует всем, даже своей жизнью, ради меня. Я не мог позволить ему сделать это.