Кое-как справившись с волнением. Галя назвала себя. Но потом смущение как-то сразу исчезло и на смену ему пришла уверенность в себе, гордость за избранную профессию, увлечённость, которой веяло от каждого Галиного слова.
Галя горячо и вдохновенно рассказывала о Вселенной, о планетах, об истории их открытия, о предстоящем к утру метеорном дожде… Тихий, спокойный и в то же время порывистый голос её покорял слушателей. Даже неугомонные подружки и те притихли под градом названий звёзд, планет и туманностей.
Когда Галя кончила, никто не решался заговорить первым. Потом кто-то, кажется Белов, предложил прогуляться по берегу озера. Всем это предложение понравилось, хотя время было уже позднее.
Разговор стал общим, и это дало Гале возможность получше разглядеть новых спутников.
Широкое, с хитринкой лицо Ивана Тимофеевича сразу выдавало в нём коренного украинца. Его живые, острые, как два буравчика, глаза выражали одновременно и ум, и добродушие, и юмор, и безмерное, непреклонное упорство.
Хрупкая фигурка Маши прекрасно сочеталась с её одухотворённым лицом. Огромные глаза и тонкие дугообразные брови придавали ему задумчивое выражение, заметно контрастирующее с необычайной подвижностью и сильным звонким голосом. Имей Капитанская дочка слабый голосок, она была бы, пожалуй, классическим портретом изнеженной белоручки.
Белов был неразговорчив. За время прогулки он не сказал и десяти слов. Несколько раз Галя ловила на себе его озабоченный взгляд.
По первому впечатлению ему можно было дать лет тридцать пять — тридцать восемь, однако, присмотревшись внимательней, Галя решила, что ему далеко за сорок.
Галя тщетно ломала себе голову, пытаясь вспомнить, где она могла прежде видеть Белова. Только вернувшись к себе и уже лёжа в постели, она поняла причину этого наваждения: несколько дней тому назад в одной из газет был его большой портрет в связи с награждением Ленинской премией за двигатель новой конструкции.
На следующее утро, придя спозаранку на водную станцию, Галя издали увидела, как Белов, одетый в чёрный купальный костюм, потягиваясь и размахивая руками на ходу, идёт к мосткам и поднимается на стартовую тумбочку. Когда Галя окликнула его, он обернулся и приветливо помахал ей рукой. Через минуту Галя уже стояла рядом. При дневном свете Белов оказался светлым шатеном с удивительно добрыми и грустными тёмно-серыми глазами.
Два сильных всплеска один за другим всколыхнули спокойную утреннюю воду.
Они медленно поплыли через залив, имевший около ста метров в ширину. Косые солнечные лучи пронизывали водяную толщу. Окунув лицо, Галя увидела свою тень, которая терялась где-то далеко внизу, в зеленовато-призрачном сумраке.