Саул взял из корзинки большую гроздь винограда и, повернувшись лицом к солнцу, поднял ее перед собой. Солнце отразилось в каждой ягодке золотым янтарем.
— Что же ты молчишь, Саул? Или ты не слышал, что я сказал?! — Симон-Петр был явно раздражен демонстративным равнодушием друга.
— Слышал, слышал. Но мне тоже сделалось скучно! — Саул продолжал любоваться гроздью. — Посмотри, как красиво, Симон! Для того чтобы каждая ягодка на этой грозди источала дивный свет, нет никакой необходимости зажигать в ней испепеляющий огонь. Одного солнца достаточно надо просто не загораживаться от его лучей.
— Ты упражняешься в философии, Саул, а я стал посмешищем для рабов.
— Скажи, мой друг Симон, скажи, Петр, а чего ты хочешь добиться от этих людей?
Саул положил гроздь назад, предварительно отправив себе в рот несколько ягод. Он повернулся к Симону лицом и обратил к нему свой немигающий тяжелый взгляд.
— Ты хочешь объяснить людям, которых заставляют работать круглые сутки семь раз в неделю, что они должны соблюдать святую субботу. Ты объясняешь тем, кому раз в день кидают кость или разрешают доесть объедки с хозяйского стола, чтобы они не ели трефного и не мешали мясо с молоком. «И после этого, говоришь ты им, вы будете достойны послушать сказку про Царствие небесное!» Так, Петр?!
— Да… но…
— Петр! Они жрать хотят! Ты понимаешь жрать! Что тебе велит наша иудейская вера, если у тебя есть два пути: сдохнуть с голоду или жрать свинью?
— Есть свинью…
— Правильно, Симон! У них сейчас нет другого пути их забьют до смерти, если они откажутся работать в шабат.
— А обрезание, брит мила?
— Слушай, Петр, много лет назад я знал одного старика, сенатора Антипу Полония. В молодости Антипа много путешествовал и повсюду в тех странах, где был, он собирал и сушил листья растений и лепестки цветов, доселе им не виданных. И за долгую свою жизнь собрал он всего этого числом немыслимым, десятки тысяч. И почитал он под старость лет собрание сушеных листьев и цветов величайшим своим сокровищем, хоть был он человеком вовсе не бедным, и любовался этим прахом, и трясся над ним, как скряга над своим серебром. Так неужели ты уподобляешь Господа этому безумному старику? Неужели ты думаешь, что в Царствии небесном нет ему других дел, как любоваться на обрезки от пиписек сынов рода человеческого?!
— Ну, это уже просто богохульство! — Петр вскочил со стула, но был остановлен сильным и властным движением Саула, взявшего его за руку и усадившего назад за стол.
— А не богохульство делать из Господа дурака, помешанного на бездумном соблюдении обрядов и правил?! Для Бога важна душа! А значит, и мы с тобой должны заботиться о душе, мой дорогой ловец человеков. Или не об этом толковал тебе Учитель?