— Мне не нужны оправдания, капитан, мне нужен визуальный контакт с этим самолетом или его обломки в Беринговом море, — ответил командир. — Перехватчик может использовать инфракрасную систему для обнаружения цели.
— ИК-контакта нет, сэр, но если он изменил курс, системы могут быть не способны обнаружить его некоторое время. Перехватчик должен обнаружить его в ближайшие минуты, а после этого они обнаружат его и радаром вскоре после этого. Они не могли просто исчезнуть, сэр. Мы обнаружим его.
— Как скоро двадцать первый выйдет на дальность поражения?
— Через пять минут, сэр.
— Сообщите, как только истребитель обнаружит его, — приказал командующий и отключился.
Черт, подумал командующий ПВО сектора, старик действительно зол. Он переключился на частоту бригады, выходя на связь со всеми полками под его командованием.
— Всем постам, это командир бригады. Потерян контакт с неопознанной целью, в последний раз наблюдавшейся в двухстах тридцати пяти километрах к западу от Петропавловска. Всем сохранять готовность. Незамедлительно сообщать обо всех целях или помехах. Конец связи.
Он знал, что это было пустое сообщение. Его подчиненные уже находились в боевой готовности после начала атаки на Соединенные Штаты и не нуждались в напоминании быть начеку. Но это было что-то серьезное. Он знал, он чувствовал это. Что-то начиналось.
* * *
— Даже молодые не застрахованы от возврата обеда обратно в шлем, Брикер, — сказал Хэл Бриггс. Ему не нужно было оборачиваться, дабы понять, что случилось. Даже через фильтры шлема высокотехнологичной боевой брони «Железный дровосек» он ощутил этот неповторимый запах.
— Черт подери, извините, сэр, — ответил первый лейтенант Марк «Брикер» Бастиан. Бастиан, бывший офицер управления авиацией, был племянником Текумсе «Пса» Бастиана, бывшего командира Боевого центра высокоточных авиационных технологий и создателем группы специального назначения «Кнут», ставшей родоначальником наземных сил Боевой группы. Это был крупный мускулистый парень, с невероятной для таких габаритов скоростью движений и выносливостью. У него было отличное зрение, делавшее его высококлассным снайпером, а в недлинном еще послужном списке значилось уже два десятка боевых прыжков.
А еще у него был необычно слабый желудок. Беднягу начинало тошнить уже от одной посадки в самолет. К счастью, эти вазовагальные[105] проявления начинались или перед или уже после того, как он намеревался делать нечто опасное. Обычно, слабый живот не становился помехой в боевых операциях.
— Нормально, лейтенант, — сказал старшина Крис Уолл. Он ослабил привязные ремни и повернулся, чтобы помочь Бастиану снять шлем. — Просто удостоверься, что хорошо почистил внутреннюю поверхность шлема — там полно электроники, и туда ничего не должно попасть. Если не сможешь отчистить, возьмешь запасной.