Метрах в пятнадцати сбоку, несколько покупателей, споря и выбрасывая пальцы, торговали выведенного из загона жеребца. Продавцом же выступал никто иной, как Бахрам. В новой одежде и опушенной мехом шапке.
— Ах ты ж гад, — прошептал лама Уваата, отступив в толпу, откуда стал наблюдать за вором.
Минут через пять сделка состоялась, стороны хлопнули по рукам; Бахрам, отставив губы, пересчитал деньги и сунул их за пазуху.
Я же переместился к двум старикам — нищим, сидевшим на коврике у соседнего загона, меланхолично жующих насвай[212], уселся рядом и, прикрыв голову накидкой, продолжил наблюдение.
До обеда ворюга продал еще одну лошадь, а потом что-то заорал двум табунщикам внутри загона.
Старший подбежал к нему, получил какой-то приказ и занял место хозяина, а Бахрам отвязал привязанного к изгороди мула, взгромоздился в седло, дернув повод, и тот поцокал копытами в сторону предместья.
Я последовал за ними, применяя имевшиеся навыки наружки[213].
На одной из окраинных, с несколькими старыми карагачами улиц, мул встал у последнего в ряду, добротного, в два этажа дома. Уйгур спешился, что-то гундя под нос и ввел животное в калитку.
Я же, быстро пройдя улицу, поднялся на невысокий, поросший кустарником холм за ним, откуда просматривался двор усадьбы.
Бахрам, уже без халата и шапки, сидел на ковре в тени зеленого чинара рядом с одноухим, поглощая куски мяса из котла, а им прислуживала молодая женщина.
Затем оба чаевничали и вели беседу, а спустя час, уйгур снова выехал со двора, направляясь к рынку.
— Так. Здесь у них нора, — решил я, после чего спустился с холма и отправился в шапито. Пообщаться с Кайманом.
Он как раз закончил урок, собираясь домой, и весьма обрадовался известию.
— Так что? Навестим их ночью? — мстительно раздул ноздри.
— Аз воздам, — кивнул я. Зло должно быть наказано.
Когда на городок опустилась мгла, а небо затянуло тучами, мы снова были на холме, наблюдая за жилищем.
В двух окнах нижнего этажа теплился неяркий свет, кругом было тихо и безлюдно. Где-то далеко гавкали собаки.
— Давай за мной, — шепнул я вождю, и мы, стараясь не шуметь, стали спускаться к стене окружавшей дом. Точнее к ее задней части. Днем я приметил там несколько выпавших камней, и во двор можно было легко проникнуть.
Вскарабкавшись на стену, мы тихо спрыгнули внутрь и прислушались.
В пристройке взмыкнул мул, потом еще раз. Мы затаились.
Через минуту скрипнула входная дверь и, в полосе света появился одноухий.
Недовольно брюзжа, он пошаркал к пристройке, но не дошел. Прыгнув вперед, я хряснул ему по затылку кулаком, безухий хрюкнул и повалился наземь.