. Намного лучше обманывать себя, но я не умею.
Знаю, как быстро все уходит и как трудно вернуть все назад. Нужно сжать челюсти до боли, смолоть песок между сжатыми зубами в горячем, как огонь, рту, потом подождать, пока песок расплавится, и выплюнуть стекло. Построить все снова.
Делия, дыши глубже.
Нужно помнить, что я собой владею. Нужно перестать бояться. Скоро мне придется ее кое о чем попросить. Это следующий шаг. Но пока еще рано.
Конец фильма. Себастьян поднимается и достает коробку печенья, как всегда. За день он съедает целую коробку, забивая себе в глотку печенье, потому что внутри у него злобная пустота, как и у всех нас. Он постоянно голоден. Что ему на самом деле нужно? Набивает желудок сладким, но не толстеет, а тянется вверх, хотя и так уже высоченный, а ему всего восемнадцать, если верить удостоверению личности. Но все документы говорят разное, и все врут. Скоро и у меня будут документы. Пока что их нет. Я никто. Мне это нравится.
Эван наливает всем мятного чаю, щедро сдабривает ложками меда. А я хочу выпить текилы – ощутить, как она обжигает язык, жидким огнем проскальзывает в горло и согревает лицо. Нет, сейчас нельзя. Нельзя, когда Джун рядом. Мы с Эшлинг выпьем позже, когда останемся наедине в своей комнате. У нее есть бутылка дорогущего джина. Она заливает его в меня. Не люблю дорогой алкоголь. Слишком мягкий. Лучше, когда пожестче. «В другой раз купи мне бухла подешевле», – сказала я ей. И она обиделась. Но ведь она же за него не платила.
Просто стащила бутылку из бара, когда мы зашли туда, чтобы воспользоваться туалетом. Эшлинг тащит все подряд – что надо и не надо. Шелковый шарф с ручки женской сумки, дорогую губную помаду из сумочки, которую выбросила, даже не попробовав. Сотовые телефоны, сережки. Эшлинг нужно все – особенно то, что ей не принадлежит. Может, именно поэтому я ей так нравлюсь.
Пока что все чисто и уютно. Знаю, Джун это нравится. Но глаза у нее бегают, значит, она нервничает, ищет опасные знаки, даже если сама этого не осознает. Все время всего боится, даже не знает, что это такое – не бояться. Себастьян на нее смотрит. А она не замечает, даже забавно – замечает все остальное своими большими, круглыми, как у кролика, глазами. Но не подозревает, как часто на нее смотрят другие. Думает, она невидимка и на радарах ее не видно, но ошибается. Во всяком случае, кому надо, тот замечает.
Она даже не понимает этого, если я ей не укажу. Эшлинг и Эван обсуждают фильм. В голове у меня шум и в сердце тоже. Закрываю глаза, чтобы затормозить все внутри и отрубить внешний мир, чтобы их не слышать.