— Жди здесь, — отмахнулась я и побежала в спальню.
При всем своем паскудстве в одном охотник был прав — без метки выходить на улицу не стоило.
«Метка» — вещь своеобразная, не совсем артефакт, но и не безделица, нечто среднее. Каждый житель нашей тили-мили-тряндии обязан иметь хотя бы одну. Надо выбрать предмет: кольцо, брошь, даже дырявый носок сгодится, главное условие, чтобы это мог надеть на себя человек. Эту вещь несли к старосте (кстати сказать, весьма вредному ведьмаку), тот в свою очередь заговаривал предмет. В итоге, местные могли приглашать людей в гости, надев на них метку. Так здесь показывали, под чьей защитой находится чужак, или даже чей это будущий ни о чем не подозревающий ужин. У одной семьи могло быть без счета таких предметов (тут уж как со старостой договоришься), плюс те, что передавались по наследству. Некоторые вполне могли закатить вечеринку на сотню-другую человек. Многие метки хранились как память, так как давно и безнадежно устарели, ведь не наденешь же шлем с рогами или железные доспехи, хотя… если жизнь прижмет… У многих и так фантазия сбоила. К примеру, у старосты метка стояла на собачьем ошейнике, а у Пашки вообще на розовых меховых наручниках из секс-шопа, у Тёма помечен стальной охотничий нож, ибо лучшим способом пригласить человека в гости, по его мнению, было загнать тому нож между ребер.
На заговор для меня старик тоже расщедрился, ибо таков закон: у каждого должна быть своя метка и точка. Другое дело, что завести больше одной мне вряд ли светило. И с того самого дня я никогда его не доставала. Браслет. На кожаной основе причудливо переплетались змейки из бисера и цветных лент. В нем легко узнавалась косая самоделка, чем он, собственно, и был. Я хранила его в шкатулке с настоящей ювелиркой и знала, что никогда не потеряю, так как самое ценное в нем — это память.
Парень стоял там же, где я его оставила. Худой, растерянный и жалкий. Он лишь слегка удивился, когда я завязала тесемочки на запястье. Смотрелось нелепо.
— Поехали, — сказала я, открывая дверь, — поговорим с твоей бабкой.
Машину я час назад бросила прямо за домом, поленившись завести в гараж, за что горячо благодарила святых, высших и низших. Как сказал парень, моя красненькая, яркая, как пожарная машина, «Шкода» не так давно сменила видавшую виды бежевую шестерку, с которой я еле нашла в себе силы расстаться. Не потому что уж так влюблена в отечественный автопром. Слишком многим событиям стала свидетельницей эта машина, много счастливых дней пережила. Теперь она продана, да и счастье пошло своей дорогой.