— Он вообще ничего не спросил про алиби, Рей. Выходит, это не имеет никакого значения? Теперь-то ты можешь сказать мне, что имел в виду.
— Видишь ли, Эрика, — сказал Реймар, — если человек всю ночь спит в Бремене в какой-то гостинице, у него нет алиби. Потому что с таким же успехом можно и не спать в номере, тебе понятно?
— Но ведь это же обычное дело.
Эрика вытащила из приборного щитка пепельницу и вытряхнула ее за окно.
— Выходит, ты из-за этого так терзался? А может, ты в самом деле не спал тогда в номере? Или просто в другом номере?
— Эрика!
— Реймар, твою честность никто не подвергает сомнению, но уже в субботу мне показалось, что, помимо того, что ты выпил, у тебя была и другая причина не возвращаться домой.
Реймар промолчал.
Эрике впервые пришла в голову подобная мысль, и она испугалась ее.
— Ты поставил не на ту лошадь, Реймар, — продолжала она в порыве отчаянной искренности. — Когда мы поженились, ты решил, что женился на богатой наследнице. Миллионы. Отцу под семьдесят. К тому же ты меня любил. Но еще больше ты любил свои грандиозные планы. Частная клиника по лечению неправильного обмена, какой-нибудь курорт или клиника на водах, а потом появилась Сандра, и из всего этого не вышло ничего.
А теперь ты даже не принимаешь меня всерьез, хотела добавить она. Но Реймар прервал ход ее мыслей, поставив машину на Парковой улице у края тротуара.
— Остается надеяться, — сказал он, — что комиссар полиции не станет размышлять подобным образом.
Она внимательно взглянула на него, выходя из машины.
— А где все-таки ты был на самом деле? — спросила она неуверенно, пока они поднимались по каменным ступенькам.
— Эрика, — сказал он, — давай не затрагивать эту тему до тех пор, пока вопрос не встанет со всей остротой. Конечно, я был в гостинице. Но доказать этого я не смогу. А теперь приготовь чего-нибудь поесть. Потом я посплю часок-другой. Около пяти я должен быть в клинике. На половину восьмого профессор Вольман назначил операцию, на которой я хочу присутствовать. Это может продлиться допоздна.
— Печень? — спросила Эрика с осознанием долга жены врача.
— Селезенка, — буркнул Реймар, открывая дверь в квартиру. — Печень не оперируют.
Оба они действительно поспали часа два, потом поднялись и выпили по чашке чая. В начале пятого доктор Брабендер отправился в клинику. Он едва успел застегнуть халат и стянуть тесемки у воротника, как позвонила дежурная сестра и сообщила, что явился некий господин по имени Готфрид Цезарь Кеттерле, который не желает сообщить, по какому он делу…
— Проводите этого господина ко мне, сестра, — сказал доктор, — все в порядке.