Несмотря на грозный вид, Рой Кемп — просто человек, доведенный до отчаяния не отпускающей ни на минуту болью, отец, живущий в вечном кошмаре. Ему нужно тело и могила, возле которой они с женой могли бы опуститься на колени и молиться. Нет ничего хуже ужаса неизвестности. Он загораживает мне проход к двери, и я не уверен, что он не пустит в ход кулаки.
— Послушайте, шеф, вы полагаете, что Арч Свэнгер говорит правду, а это может быть не так.
— Ты знаешь, где моя дочь?
— Я знаю, что сказал Арч Свэнгер, но не знаю, правда ли это. Если честно, я сильно в этом сомневаюсь.
— Так скажи нам. А мы проверим.
— Все не так просто. Я не могу разглашать то, что он сообщил мне в конфиденциальном порядке, и вы это знаете.
Кемп закрывает глаза. Я опускаю глаза и вижу, что оба его кулака сжаты. Он медленно их разжимает. Я перевожу взгляд на Риардона, который не спускает с меня глаз, потом снова смотрю на Кемпа. Его воспаленные глаза чуть приоткрываются. Он кивает и произносит:
— Ладно, Радд, пусть будет по-твоему. Но мы тебя заставим.
Если честно, я полностью на их стороне. Я бы с удовольствием им все выложил, хочу, чтобы девушка наконец обрела покой в нормальной могиле, хочу помочь им выследить Свэнгера и с удовлетворением увидеть, как жюри признает его виновным в убийстве. Увы, такой возможности у меня нет. Делаю маленький шаг в сторону двери и говорю:
— Я хотел бы уйти.
Кемп не двигается с места, и мне удается протиснуться мимо него, не задев и не дав повода для драки. Я берусь за ручку двери и чувствую, что в спину мне вот-вот всадят нож, но ничего такого не происходит. Оказавшись в коридоре, я бросаюсь к выходу. Никогда прежде я не покидал здания департамента полиции с такой скоростью.
Сегодня третья пятница месяца — день нашей с Джудит обязательной встречи, на которой мы пропустим по паре бокалов. Нам обоим эти встречи не нужны, но никто не хочет сдаваться и прекратить их первым. Это было бы равносильно признанию слабости, чего мы не можем себе позволить, во всяком случае по отношению друг к другу. Мы говорим себе, что должны держать линии связи открытыми ради нашего общего сына. Бедный ребенок.
Это наша первая встреча после суда, на котором она безуспешно пыталась лишить меня права на общение с сыном. Поскольку раны после той стычки еще не успели затянуться, напряженность отношений будет ощущаться с удвоенной силой. Честно говоря, я надеялся, что она отменит встречу. Я чувствую, что могу быстро завестись и начать перепалку.
Я прихожу в бар заранее и занимаю кабинку. Она, как всегда, появляется минута в минуту, причем с довольно благодушным выражением лица. Джудит не очень приятная в общении особа и улыбается редко. Со стрессом борются многие адвокаты, но им не приходится трудиться в конторе рядом с девятью другими женщинами, каждая из которых известна безжалостностью и решительностью при отстаивании своей позиции в суде. Контора Джудит похожа на скороварку, да и в семейной жизни у нее далеко не все гладко. Чем старше становится Старчер, тем больше он рассказывает о постоянных громких ссорах Джудит с Эйвой. Я, само собой, выпытываю у сына как можно больше подробностей.