Он не обедал. Иногда просто забывал об этом.
Чья-то тень упала на него, и он проснулся. Рыжую дымку вечернего солнца закрыла фигура девицы. Та выглядела нервной и бледной, и Кридмур успел забыть, что в ней нашел. Он даже имени ее не помнил.
— Джон, я тут подумала...
Джон — его настоящее имя. Он не помнил, чтобы сообщал его девице, но в последнее время не просыхал и ручаться не мог. По правде говоря, он не понимал, какое право она имеет так к нему обращаться. Кридмур нахмурился.
— Судно останавливается в Эреле, — продолжила она. — А оттуда, если на север, недалеко до Китона и даже до Джаспера. Там можно подработать на сцене, а все говорят, что я довольно мила. И знаю, у тебя есть деньги. Не знаю, откуда ты их берешь, но вижу, что это не твоя постоянная работа. И еще ты умен — умнее всех здешних парней. Я вот о чем: если хочешь, поедем вместе...
— Я не собираюсь ни в Китон, ни в Джаспер.
— Куда угодно. Мне надоело работать на судне. Джон, я хочу увидеть мир!
— Мир — чертовски отвратительное место. Лучше этой посудины ничего нет.
Он снова надвинул шляпу на глаза, чтобы не видеть ее обиженного лица.
Как только расстроенная девица ушла, Кридмур вернулся к роману. Он чувствовал, что там все закончится хеппи-эндом, хотя в подобный финал и не верилось, хоть убей.
В шезлонге он задремал. Проснулся под вечер, встревоженный далеким воем птицелетов. Все мышцы его стареющего тела напряглись, во рту появился кислый привкус страха. Он не двинулся с места, лишь чуть приподнял шляпу, чтоб оглядеть алеющее вечернее небо. Вскоре в нескольких милях вдали показалось шесть черных точек, летевших строем высоко над равнинами. Передовой дозор Линии. Они чадили, перечеркивая небо черными полосами. Вой перешел в гул, а когда дозорные пролетали над головой — в стрекот железных крыльев. Кридмур невозмутимо надвинул шляпу на глаза. Гул затих, и он снова расслабился.
Ел он один в каюте, зубами отдирая от кости куски вареного мяса.
Вечером Баффо устроил в баре целое представление. Юноша зализал назад волосы, выгладил костюм, отчистил ботинки от крови и выглядел вполне нарядно. Он навалился на барную стойку и кричал, стараясь перекрыть шум парохода. Брюнетка снова вернулась к нему. Баффо сорил деньгами и хвастал тем, как; их получил. Он пьянел, пошатывался все сильнее, и рассказ его менялся: сначала он, дескать, был знаменитым игроком; потом стал настаивать, что сколотил состояние, снабжая ружьями осажденные города на плато Элмо и пробиваясь сквозь баррикады Линии; затем уверял, что ограбил банк в Джаспере; дальше хвалился, что изобрел чудодейственное средство от головной боли, но один маленький пронырливый северянин надул его с патентом.