Выехали на центральную улицу, колеса запрыгали по булыжной мостовой, тело сразу ощутило разницу между рессорной пролеткой и раздолбанной телегой. Такое чувство, будто на действующем вулкане сидишь, зубы лязгают громче подков, селезенка на каждом метре норовит через горло выскочить.
Впереди, на обочине, молодая девка яблоки из лукошка просыпала, сочная антоновка раскатилась по всей дороге. Дивчина спину гнет, собирает -- к яблокам передом, к нам тылом. Федька засмотрелся, рот открыл, телегу тряхнуло, чуть язык не откусил. Расторопный Евсей кинулся помогать. Руки по траве шарят, яблоки ищут, глаза девичью фигуру ласкают. У красавицы ворот расписного сарафана отвис, мелькают белые плечики. Фраер таращится, булыжники вместо антоновки в лукошко ложет. У дома напротив бабка со скамейки взвилась. Доковыляла до Евсея и клюкой вдоль хребта.
-- Куда зенки бесстыжие пялишь!
Фраер выгнулся дугой, прошипел обиженно:
-- А тебе завидно, карга старая?
Девка подхватила лукошко и, гордо вскинув подбородок, отступила за бабку. Юное лицо серьезно, а в зеленых глазищах искорки мечутся, смотрит оценивающе, по-женски, но Фраеру уже не до телячьих нежностей, от удара спину перекосило. Антоха подхлестнул коня, телега заскрипела дальше, многообещающая девичья улыбка осталась без ответа.
Въехали на перекресток, прямо тополя толщиной в два обхвата, поперек улица, утыканная домами. Куда сворачивать непонятно. Через дорогу мужик с коромыслом на плече бредет. Антоха крикнул:
-- Слышь, сердешный, как на выезд проехать?
-- Направо вертай, к городским воротам выйдешь, мимо не проскочишь.
-- Ты зачем его окликнул? -- набросился на Антоху Евсей. -- Вишь, ведра пустые, теперь все -- удачи не жди.
Антоха пожал плечами и свернул куда указано. Предсказание Фраера начало сбываться километра через полтора, на подъезде к воротам. У моста через ров собралась пробка телег в двадцать. Я отрядил Сороку узнать в чем дело.
Кузнец примчался через пять минут, утерев взопревший лоб, с удивлением доложил:
-- Пахан, там тебя ловят.
-- Чего!? -- Вырвалось одновременно у Евсея с Федькой.
-- Пахана ловят, -- повторил Сорока.
-- Кто? -- спросил я севшим голосом.
-- Ну, так ясно кто -- стрельцы. С имя недоросль конопатый, одно ухо топырится, за главного будет.
Кореша уставились на меня. Я на них. Игру в гляделки прервал Кондрат Силыч:
-- Антоха, сынок, отворачивай в сторону, погодим из города выезжать, тут подумать следует...
Не доезжая ворот, ушли влево, телега покатилась по узенькой улочке вдоль городской стены. Через сотню метров обнаружился небольшой пустырь, Антоха уверенно вогнал телегу между домом с соломенной крышей и одежной лавкой. Сомкнулись за спиной кусты, далекие от людских проблем кони принялись ощипывать листья. Дед Кондрат спрыгнул с телеги, разминая ноги, прошелся взад-вперед, спросил: