— Да уж. Всего лишь скандал и позор! Но мне на это наплевать… Вы… вы, должно быть, думаете, что я — полное ничтожество. — Гаэль вздыхает, задумчиво уставившись на асфальт подъездной дорожки.
— Нет, я так не думаю, — заверяет ее полицейский. — Я понимаю, что вы находились в отчаянном положении, чувствовали себя несчастной… Именно это и вынудило вас… пойти по скользкой дорожке…
— Мне следовало бы расстаться с Бенуа… Но я не могу жить без него. Хотя мне с ним и очень тяжело… Вы ведь вернете мне его, да?
— Я сделаю все возможное и невозможное, мадам. Однако скажу вам откровенно: вероятность того, что мы найдем его живым, уже очень мала…
— Я знаю, — с болью в голосе говорит Гаэль. — Но я все-таки не теряю надежды… Пусть даже он и не захочет оставаться со мной, когда узнает, что…
— Если он вас любит, то простит. Вы ведь его прощали, разве не так?.. А теперь постарайтесь как следует отдохнуть.
— Хорошо… Спасибо вам, майор. Знаете, а Бенуа все-таки жив. Я это чувствую…
— Мы будем продолжать поиски, мадам. Мы сделаем все, что в наших силах, обещаю вам…
— Я даже представить себе не могу, что со мной будет, если он так и не появится… Я, наверное, умру.
К горлу Фабра подкатывает ком.
— Подумайте о своем сыне, мадам Лоран. Он нуждается в вас. Не забывайте об этом.
— Вы правы. До свидания, майор.
Гаэль выходит из автомобиля и медленным шагом направляется к своему опустевшему дому.
Фабр сдает назад, чтобы снова выехать на дорогу, и тут его взгляд останавливается на соседнем доме. Этот дом, если ему не изменяет память, принадлежит мадам Гишар, пожилой вдове. Ставни на окнах закрыты, из почтового ящика торчат уже не помещающиеся туда газеты. Бабуля, по-видимому, все еще в больнице. А может, уже и на том свете.
Лидия все никак не решается снова спуститься в подвал.
Ей почему-то не пришло в голову включить свет, и она сидит в полумраке на диване.
Сколько часов она сидит здесь наедине с мучающими ее вопросами? С вопросами и с лежащими в ее кармане ключами от «клетки», в которой она все еще держит своего пленника.
«Я не могу допустить, чтобы он умер. Но я также не могу допустить, чтобы меня посадили в тюрьму».
Неразрешимая дилемма, над которой Лидия бьется уже не один час.
Но ей все-таки придется сделать выбор, и чем быстрее, тем лучше.
«Или он, или я».
Орелия смотрит на нее сквозь полумрак пристальным взглядом: Лидия замечает их общую фотографию в тусклом свете неполной луны.
Только она, Лидия, способна различить, кто из запечатленных на этом снимке близняшек — Орелия, а кто — она, Лидия. Даже родители путались, глядя на своих дочерей. Они были так похожи друг на друга — и нравом, и внешностью! Но при этом они были такие разные!