Она, припомнив дворовых собак из своего детства, неловко присвистнула.
Но в груди, безжалостно стиснутой корсетом, воздуха на приличный свист не хватило. То, что у неё вышло, больше смахивало на сиплый выдох. С подвыванием. Таня, смутившись, похлопала себя по бедру, забыв о платье,
сшитом в лучших традициях местного паноптикума - юбки, складки, метры ткани.
Ладонь тут же утонула в янтарном бархате, так что хлопок не получился.
Собака в ответ зевнула и равнодушно положила голову на передние лапы.
Таня стиснула зубы. Даже этот пес не испытывает к ней искреннего интереса. Ни к ней, ни к её руке, готовой погладить.
Сапоги продолжали неподвижно покоиться на камнях по ту сторону занавеса из цветов. Она порылась в памяти. Что там используют местные дамы, чтобы привлечь внимание кавалеров? Прицельное метание платочков, печальный вздох, испуганный возглас, нежный смешок. Таня скривилась. И как апофеоз - падение в обморок.
Он не мог меня не заметить, подумала она. Что ж, будем следовать программе, которая тут в ходу.
Приняв такое решение, Таня присела в реверансе, пропела сладко - с нотками Арлены:
- Ваша милость, примите наилучшие пожелания…
И запнулась, вспоминая, что следовало воткнуть дальше. Сапоги вдруг дернулись, скрежетнули сталью по камням - он что, подкованный ходит?
Мужской голос за занавесом из ветвей произнес, обрывая её мысли:
- Пожелания, благородная госпожа, принимают или в честь большого события, или от тех, кого нет рядом. Но свой день рождения я отпраздновал летом, а больше ничего радостного у меня не случилось. И мы с вами находимся рядом, лицом к лицу, так что ваши пожелания несколько неуместны.
От смущения и обиды она мигом позабыла все то доброе и теплое, что испытывала, вспоминая коренастого парня с серыми глазами. Да ещё и в голосе у него прозвучало то ли осуждение, то ли равнодушие, замороженное до состояния льда…
- Я бы не сказала, что стою с вами лицом к лицу. - Колко заявила она. -
Скорее - лицом к вашим сапогам.
И рывком выпрямила колени.
За занавесом из ветвей раздался фыркающий звук, пес поднялся и куда-то исчез.
- Заходите сюда. - Пригласил её голос. - Особа, которая может разговаривать с моими сапогами, может позволить себе и лазить под кустами.
Теперь фыркнула уже она. Потом шагнула вперед, сунула обе руки в гущу ветвей, раздвинула свисающие плети. И, осторожно пригнувшись проклятый корсет! - нырнула под занавес, одуряющее пахнувший сосновыми почками с примесью сирени.
По ту сторону занавеса обнаружилась скамейка, на которой сидел наследник - и выглядел он так же, как в тот день, в замке над Яргом. Или почти так же. Бледный, с полукружьями теней под глазами.