— Идиотка, — Касс подобрал с земли сапоги Оливии и, впихнув их ей в руки, толкнул девушку в сторону оставшегося на тропе сакарона. — Топай, пока за тобой оскорбленные медведи или волки не пришли. А то я не удержусь и сам отдам им тебя в качестве добычи. Особо поживиться, правда, нечем, — мужчина окинул Ли скептическим взглядом, — но хоть кости погрызут.
Ли натянула обувь и люто покосилась на сложившего на груди руки Касса. Ударить бы его сейчас головой об дерево, точно бы отключился, только вот сакарон без его помощи она, скорее всего, не откроет. Проглотив ползущую изнутри злобу, она пошла к месту стоянки.
— Зургары не едят людей, — послышалось за ее спиной. — И с темных времен пересекают границы Греммодра, только тогда когда им за это платят.
Ли обернулась, недоверчиво выгнув бровь. Грэммодр находился на западе от Аххада, и границей между двумя государствами была простирающаяся на сотни миль Сонная пропасть, перейти которую не давали ядовитые газы, выделяющиеся из расщелин на дне. Сколько же нужно было заплатить, чтобы заставить кого-то пройти такой небезопасный путь?
Заметив мелькающие на лице Оливии сомнение и неверие, Касс продолжил:
— Зургары берут особую плату за свои услуги.
— Какую? — предчувствуя, что ответ герцога ей не понравится, тревожно спросила охотница.
— Магию, — подтолкнул ее к сакарону Касс. — Потому что только магия спасает кладки их яиц. И только ради сохранения потомства зургары идут на такой риск, как заказное убийство.
— А я при чем? — напряженно задумалась Ли. — Меня, наверное, с кем-то перепутали.
Касс протяжно выдохнул, качнув головой, демонстрируя всем своим видом глупость и неосведомленность охотницы.
— Зургары находят жертву по запаху, — открыв дверь кареты, он толкнул в нее ошарашенную девушку и накрыл сакарон волной магии.
Оливия повалилась на сидение, и в нее тут же клещом вцепился взъерошенный Лэйн. Стены сакарона засветились неярким белым светом, а глухой стук колес и размеренное покачивание кареты не оставили сомнений, что они снова двинулись в путь.
— Ты что, малыш, испугался? — крепко прижала Лэйна к себе Ли.
— Я думал, меня опять в приют отправят, — задыхаясь от избытка чувств, шептал мальчик. — Я проснулся, а тебя нет, и темно, и страшно.
По большому счету, Оливиии самой было страшно, но она научила себя ничем не выдавать своих чувств.
— Кто-то в мастримы собирался податься, — усмехнулась она, пригладив торчащие во все стороны русые вихры. — А мастримы не знают сомнений и не ведают страха.
Мальчик тут же закусил губу и обижено насупился.