— Тогда ограничимся городком, — сказал Лаурана.
— Розелло, адвокат Розелло.
— Это немыслимо.
— Что немыслимо?
— Что именно он...
— ...Подкупает, крадет, посредничает в темных делах? Ну тогда, простите за невежливость, вы ничего дальше своего носа не видите.
— Нет, нет... Я хотел сказать, совершенно немыслимо, чтобы человек, с которым я беседовал, намекал на Розелло.
— А кто этот человек, с которым вы беседовали?
— Простите, но этого я вам сказать не могу, — покраснев и старательно избегая пронизывающего взгляда священника, ответил Лаурана.
— Мой дорогой Лаурана, очевидно, ваш собеседник не назвал вам ни местности, ни имени того человека. Он дал вам такие сведения, которые, уж поверьте мне, подходят, ну, скажем, для ста тысяч человек, не считая джентльменов, уже выловленных и отдыхающих за счет государства... И в этой великой армаде вы собираетесь отыскать вашего нотабля?
Он снисходительно и насмешливо улыбнулся.
— Я, собственно, думал, что человек, назвать которого я не могу, имел в виду нотабля из городка... Но раз вы говорите, что там только Розелло...
— Нет, просто Розелло самый крупный из всех, и его имя прежде всего пришло мне на ум. Он, строго говоря, единственный подходит под определение нотабля. Но есть мошенники и помельче, и кое-кто наверняка назвал бы среди них и меня.
— Ну, что вы, — неуверенно возразил Лаурана.
— Увы, да, и, возможно, с некоторым основанием... Но повторяю, самый крупный — Розелло... Представляете ли вы себе, что это за человек? Я имею в виду его участие в разных сделках, его огромную ренту и его открытое и тайное влияние. Ведь определить, что это за тип, совсем не трудно — он кретин, не лишенный хитрости. Словом, один из тех, кто ради того, чтобы получить или удержать в руках выгодную должность, пройдет по трупам, но только не по трупу своего любезного дядюшки каноника.
— Я знаю, что за человек Розелло, но не совсем ясно представляю, каково его влияние. Вам это наверняка известно лучше меня!
— Отличнейшим образом известно... Итак, Розелло входит в состав административного совета фирмы «Фурарис» — пятьсот тысяч лир ежемесячно, он — технический консультант той же фирмы — парочка миллионов в год, советник банка «Тринкария» — еще пара миллионов, член исполнительного комитета акционерного общества «Вешерис» — пятьсот тысяч лир в месяц, президент объединения по добыче мрамора, финансируемого той же фирмой «Фурарис» и банком «Тринкария», причем все знают, что мрамор в том районе невозможно найти, даже если привезти его специально, — он тут же потонул бы в песке. Кроме того, Розелло — член Областного собрания. Эта должность с финансовой стороны для него чистый убыток, ведь представительских денег ему едва хватает на чаевые швейцарам, но для поддержания престижа... она важна. Вы, очевидно, знаете, что именно Розелло в Областном собрании разорвал соглашение с неофашистами и уговорил остальных советников от демо-христианской партии вступить в союз с социалистами; такая операция в Италии была проделана впервые... Зато теперь он пользуется авторитетом среди социалистов и, пожалуй, завоюет уважение даже коммунистов, если, учуяв заранее новый сдвиг своей партии влево, сумеет опередить других... Больше того, коммунисты уже сейчас осторожно заигрывают с ним... А теперь перейдем к его частным делам, которые известны мне далеко не полностью: земельные участки в районном центре и, говорят, даже в самом Палермо, контроль над двумя-тремя строительными фирмами, типография, которая постоянно выполняет заказы учреждений и общественных организаций, контора по перевозке грузов... Я уже не говорю о его темных сделках, в которые весьма опасно совать нос, даже из чистого любопытства. Ну, а если бы мне сказали, что он держит тайные дома терпимости, я бы поверил этому человеку на слово.