Если Уэлле откроют рты, то правительство сделает то же самое.
А правительство могло много чего сказать. Оно тоже вспоминало брата Андре. Святой, казалось, играл в обеих командах. По крайней мере, команды на это надеялись.
В конце концов письма от Уэлле сошли на нет, но тон последних становился все более душераздирающим, более требовательным. Умоляющим. В письмах говорилось, что Уэлле имеют права и потребности.
А потом поток писем иссяк.
– Констанс не говорила вам о своих родителях? – спросил Гамаш.
Они делали уже второй круг по деревенскому лугу. Гамаш посмотрел на Анри, который держался у его ног, но не сводил глаз с Розы. На его морде появилось удивительно глупое выражение.
«Возможно ли такое? – спросил себя Гамаш. – Нет. Конечно невозможно».
Он еще раз украдкой посмотрел на Анри, который по-прежнему ронял слюну, поглядывая на Розу. Непонятно было, хочет ли пес сожрать Розу, или он влюбился в нее.
Гамаш решил не выяснять намерений Анри. Уж слишком многое тут зависело от того, как сложатся звезды.
– Неужели ты и в самом деле настолько глуп? – возмутилась Рут. – Я вчера сказала, что знаю, кто такая Констанс, но мы с ней об этом не говорили. Ты что, вообще не слушаешь?
– Ваши блистательные речи? Да кто же их может не слушать? И я тоже слушал внимательно, просто я подумал, а вдруг Констанс что-то рассказывала вам, но, увы, не рассказывала.
Рут скосила на него свои голубые глаза, слегка помутневшие, но острые. Словно нож в холодном мелком ручье.
Они остановились перед домом Эмили Лонгпре.
– Я помню, как приходил сюда к мадам Лонгпре, – сказал Гамаш. – Она была удивительной женщиной.
– Да, – ответила Рут.
Он ждал еще какого-нибудь язвительного добавления, однако такового не последовало.
– Приятно видеть, что там снова горит свет и из трубы идет дымок, – сказала Рут. – Дом слишком долго пустовал. Его построили для людей. – Она посмотрела на него. – Он хочет общества. Даже такого банального, как твое.
– Merci, – слегка поклонился Гамаш. – Вы позволите мне заглянуть к вам попозже и взять книгу?
– Какую книгу?
Гамаш с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза.
– Книгу доктора Бернара о пятерняшках Уэлле.
– Она тебе еще нужна? Тогда лучше заплати за нее библиотекарше, если уж она решила переименовать свою библиотеку в магазин. Это не противозаконно?
– À bientôt, тренер, – сказал Гамаш и проводил взглядом Розу и Рут, которые захромали к соседней двери.
Анри опозорился, заскулив, как щенок.
Гамаш потянул за поводок, и пес неохотно последовал за ним.
– Я-то думал, что ты влюблен в подлокотник нашего дивана, – сказал старший инспектор, когда они входили в теплый дом. – Непостоянное животное.