Он вернулся к намазыванию джема на тост.
– Или нет, – пробормотал Гамаш, думая о том, какой могла быть жизнь вечного чужака в замкнутом маленьком сообществе.
Может, ей не хватало той связи, что соединяла других? Может, она чувствовала себя одинокой, видя, как они близки?
Мирна говорила об одиночестве Констанс. Возможно, этим и объяснялось ее одиночество, начавшееся еще до того, как она сделала первый вздох?
Проданная родителями, отторгаемая сестрами. Как это может сказаться на личности? Не превратит ли ее в нечто гротескное? В приятную, улыбчивую, внешне похожую на остальных сестер, но пустую внутри?
Гамашу пришлось напомнить себе, что Констанс стала жертвой, а не подозреваемой. Но он никак не мог забыть полицейского протокола, зафиксировавшего смерть первой сестры. Виржини упала с лестницы. А может быть, ее толкнули.
Сестры заключили заговор молчания. Мирна предположила, что такова была реакция на невыносимую публичность, под знаком которой прошло их детство, но старший инспектор Гамаш вдруг подумал, не объяснялось ли их молчание другой причиной. Чем-то внутренним, а не внешним.
И все же у него создалось впечатление, что семидесятисемилетняя Констанс возвращалась в Три Сосны, к Мирне, чтобы привезти не просто единственную фотографию выросших девочек, но еще и историю о том, что произошло в их доме на самом деле.
Однако Констанс убили, прежде чем она успела рассказать что-либо.
– Она, конечно, винила себя в этом, – сказал Жером.
– Вы о чем?
– Ну, она ведь убила свою сестру.
Гамаш раскрыл рот от удивления. Как Жером догадался о его подозрениях?
– Почему она оказалась одна в плодном пузыре? Их почти наверняка было шестеро – по двое на пузырь, но одиночный близнец убил и абсорбировал второго, – пояснил Жером. – Такое происходит постоянно.
– К чему ваши вопросы, Арман? – спросила Тереза.
– Официального объявления еще не сделано, но последнюю из пятерняшек, Констанс Уэлле, убили два дня назад. Она собиралась приехать сюда, в Три Сосны.
– Сюда? – спросил Жером. – Зачем?
Гамаш рассказал им. Рассказывая, он видел, что для его друзей это нечто большее, чем еще одно убийство. Они восприняли случившуюся трагедию так, словно были для убитой не посторонними.
– Трудно поверить, что ни одной не осталось, – сказала Тереза и, немного подумав, добавила: – Но они никогда не казались полностью реальными. Они напоминали мне статуи. По виду люди, а на самом деле – нет.
– Мирна Ландерс сказала, это все равно что обнаружить, что твой друг – единорог. Или греческая богиня. Гера, сошедшая на землю.
– Интересное наблюдение, – заметила Тереза. – Но как это дело попало к вам, Арман? Констанс Уэлле жила в Монреале. Почему ее убийство не расследует Монреальская полиция?