— А почему бы нам не поговорить? — осмелела Эльза. Лицо ее просветлело и стало еще краше и привлекательней, полные губы сложились в осторожную доброжелательную улыбку. И она показала Борису точно такой же, правда, с иной литерой, талон, чем окончательно сразила и устыдила седого.
— От души рад, — Борис в душе невольно позавидовал Эльзе: подумать только: в чем душа держится, кожа да кости, а как работает, не чета мне, но… Не рано ли восторгаюсь? Припомнился короткий разговор в столовой двух посудомоек, мол, немка-то стибрила талон у какого-то работяги. «Глупости! Чушь! — попытался отогнать сомнения. — Один раз еще можно украсть талон, но…»
— Я чем-то тебя обидела? — сомнения Бориса не укрылись от глаз Эльзы.
— Ответь, пожалуйста, только честно, — не удержался Борис, — неужто ты по две нормы в смену даешь? — многозначительно глянул на талон, который девушка все еще держала в руке.
— Да не оскудеет рука дающего, — простодушно улыбнулась Эльза, — сама не понимаю, за какие заслуги мне выдают талоны, может, ты объяснишь? — Глаза Эльзы наполнились тревогой, одно упоминание о незаслуженной награде вызывало странную дрожь в теле, острые рыжеватые реснички девушки затрепетали. Она вдруг ужаснулась бездне, которая внезапно открылась перед мысленным взором — тюремные решетки на окнах, суровый суд за обман государства. — Нас, ссыльных, больше, чем пятьсот человек, а талон на «гвардейский обед» каждый день дают только мне, я отказывалась, но… если бы ты знал, как мне стыдно перед женщинами.
— Мистика! — Борис не нашел иных слов, ибо рассказ девушки мало походил на правду. Почувствовал легкий озноб в теле: разве можно было так рисковать? За немкой, конечно, глаз да глаз, а он… тоже мне, нашелся третейский судья. «Уйти, немедля надо уйти!» — наказывал себе, но мозг словно пришел в противоречие с ногами, ноги не шли, не подчинялись.
— Я, признаюсь тебе, неумеха, — зашептала Эльза, — плохо работаю, старший контролер постоянно шпыняет в бок, грозится, но… каждый день на участок приходит важная тетя из конторы, вручает талон, ехидненько так посмеиваясь, заставляет расписаться и удаляется. Я каждый раз, как дура, бегу за ней, сую талон, спрашиваю: «За что сие?» Бесполезно.
— Вот сатана! — Бориса растрогало признание девушки, ее доверие, могла ведь и приврать, как проверить? Оба не заметили, как подошли к запорошенной снегом скамейке, Борис смахнул ладонью снег и, не сговариваясь, оба присели на холодную железную скамью, впервые взглянули в лицо друг друга и засмущались, но через мгновение глаза их вновь встретились. Сближение произошло так естественно и просто, что Борис окончательно забыл и про мослатого мужика, который шастал где-то поблизости, и про недавние страхи.