Если вы хотите превратить царскую власть только в щит для самовластья чиновников, обратитесь к Союзу русских людей и им подобным реакционерам.
Если же вы хотите выполнить волю Царёву, как она оказалась в Манифесте 17 октября; если вы хотите идти в Думу для работы в ней, а не для бойкота, если вы не хотите превратить нашу могучую Русь в кучку автономных и слабых окраин, то вас зовут к себе объединённые — СОЮЗ 17 октября, прогрессивная экономическая партия, партия правового порядка и торгово–промышленный союз». — Папа' осудил бы меня за подобный либерализм, — отложил газету Николай и раскрыл другую. — Зато деду понравилось бы. Вот. «Объявление. Порт–артурский прапорщик:
На днях эвакуирован из Японии. Полный Георгиевский кавалер, ранен. Немного обеспечен. Желаю серьёзно жениться на богатой вдове или подходящей барышне. Лета и красота безразличны; а в остальном споёмся». — Какой меркантильный кавалер. Следует супруге показать, — улыбнулся государь. — Вдруг согласится, — развеселился он, читая следующую заметку: «Третьего дня в цирке г. Лара состоялся бенефис Юлия Сет, знаменитого укротителя львов, выступившего с прекрасно дрессированными африканскими львами. Публика с интересом рассматривала в антракте молодых львов». — Как бы моим девочкам было интересно поглядеть на них… Но традиции… Может, правда послать всё к чёрту — и да здравствует республика… Стану гражданином Романовым, будем всей семьёй ходить в цирк и в иллюзион. И никаких покушений, — мечтательно закатил глаза. — Но положение обязывает, — взял следующую газету: «В Симферополе появились воззвания об избиении евреев. Управляющий губернией издал объявление, в котором заявляет, что подобные попытки будут подавляться военной силой». — Тухлая рыба, сказал бы мой кузен Вилли, — улыбнулся Николай: «В скором времени, как передаёт «Русь», в Петербурге начнёт выходить еженедельный журнал художников и литераторов под названием «Адская Почта», посвящённый, главным образом, социальным вопросам». — Ну, достанется династии и лично мне. Все социальные вопросы заканчиваются критикой царского режима. Так… О выборах: «Сегодня с 9 часов утра во всех избирательных участках Петербурга начался подсчёт голосов. Повсюду приходится констатировать очевидный успех кадетской партии». — Это как раз те, кто скрепя сердце мирится с монархией, — расстроился Николай, читая объявление: «БАРЫШНЯ убедительно просит одолжить 50 руб. (Скоро получу наследство). Офицерская улица, дом17, квартира 48». — Отнести, что ли, ей полтинничек? К тому же наследство скоро получит. Лучше, пусть Витте ей займётся, — встал и потянулся, заложив руки за голову. — Вот интриган. Чтоб поднять себе цену, отставку попросил. На этот раз хитрый лис сам себя перехитрил. Решено! — вновь уселся за стол и макнул перо в чернильницу. — Лицемерно добивается отставки? Он её получит, — саркастически улыбнувшись, подписал прошение, и, подняв лист, с какой–то детской радостью помахал им в воздухе, чтоб быстрее просохли чернила. В глаза бросился текст: «Я чувствую себя от всеобщей травли разбитым и настолько нервным, что не буду в состоянии сохранять то хладнокровие, которое потребно…» — Это уже пусть тебя Матильдочка успокаивает с помощью валерьянки или своих женских чар. Или за полтинник барышня с Офицерской улицы, — захмыкал не император, а полковник Романов, вспомнив что–то своё, весьма приятное, но непристойное. — А на замену полусахалинскому графу, как называют его в обществе, достану из сундука с ношенными шубами старину Горемыкина. Отряхну от нафталина — и в премьеры. Этот за моей спиной козней строить не станет. С ним и обсужу новый состав Совета министров. Дурново только жаль… Но и для его замены имеется кандидатура. Весь прошедший год наблюдал за Саратовским губернатором. Строг. Умён. Революционерам и либералам на уступки не идёт. С бунтовщиками не церемонится. Особенно после того, как в его губернии убили бывшего военного министра Сахарова. Вот Столыпина и назначу на должность министра внутренних дел. Думаю, потянет. А там поглядим…