— Убери руки, грязная свинья, — закричал всадник на черном коне, и еще раз ударил плеткой, задев уже лицо дровосека, когда он обернулся на окрик. Платан не успел ничего объяснить, двое всадников подняли девушку и посадили ее перед человеком на черном коне. Потом все четверо спешно покинули поляну.
Лоб и щека горели от хлесткого удара, на спине рубаха лопнула, а рана саднила, но дровосек сидел под пологом, как завороженный, и перед глазами его стояло лицо этой девушки. Оно было дивной красоты, несмотря на грязь и листья, прилипшие к нему. Потом он поднялся, подошел к дереву и взялся за топор, чтобы обрубить крупные ветки, но остановился — среди веток лежала перчатка из тончайшего кружева с монограммой, выложенной драгоценными камнями — А и В. Авилла Вединская. Принцесса, сирота и любимица народа за ее щедрость и доброту. Была она такой же невольницей рода, как и Платан — до совершеннолетия принцессы королевством управлял регент Блик.
Платан поднял перчатку, бережно свернул ее и положил в кармашек сумки, где прежде хранил матушкин платок.
И теперь каждую ночь, он доставал кружевную вещицу рассматривал ее, прикладывал к своей руке, удивляясь до чего должна быть мала ручка, которая носила эту перчатку, поглаживал камушки, приветливо поблескивавшие в свете неверного огня свечи, и вспоминал прекрасное лицо, волнующее его все больше и больше.
В народе поползли слухи, что принцесса занемогла и находилась, чуть ли не при смерти, но потом чудом поправилась, что не очень понравилось нынешнему правителю-регенту. Если раньше Платана не волновали слухи из дворца, то теперь он невольно выдавал свой интерес расспросами, чем вызвал шквал ехидства и насмешек со стороны братьев и их отца. Но Платан не отвечал на злые шутки, родные все-таки.
И вот однажды из дворца прискакали гонцы и привезли с собой весть, что в честь дня рождения принцессы и помолвки ее с сыном регента устраивается бал, на который приглашаются все знатные дома. Род Платана был знатным, как вы помните, поэтому начались сборы. Слуги сбились с ног, обшивая младших братьев и отчима. Они должны были предстать в лучшем свете, была надежда получить вакансию при дворе. А как показать себя, если не нарядами, да умением выделывать кренделя ногами? Так рассуждал Платан, обрубая ветки у очередного дерева. Ему очень хотелось попасть на бал, чтобы еще раз увидеть девушку.
В его сердце засела заноза, вызывающая жгучую боль от того, что принцесса готовится к обручению и скоро будет сыграна свадьба. Глубоко в душе он надеялся на встречу и возможное счастье.