— Может быть, хотя я считаю, что важней всего деньги, а даже если и нет — тут он уже не свой. Не столько мне не свой, сам себе не свой, понимаешь?
— Да, он мне подобное говорил, — признался Ларри, — и мне его жалко.
— Ладно, — резко оборвал Чигринцев, — много других имеется, нуждающихся в сострадании.
— Наверное, — кивнул Ларри. Он совсем скис и замолчал.
Подъехали к аэропорту. Выгрузились. Посадку еще не объявляли. Ларри с Волей принялись бродить по зданию, сестрам хотелось побыть одним. Какая-то женщина в добротном кожаном пальто, с золотыми сережками в ушах, держа за руку девчоночку лет пяти-шести, одетую тоже вполне прилично, вдруг отделилась от толпы, направилась прямо к ним и с ходу принялась канючить: «Добрые люди, помогите на билет, нас вот с дочей ограбили, кошелек стащили, даже купить не на что». Лицо ее умильно скривилось. Девочка тупо глядела в пол. Ларри незамедлительно полез в карман, но Воля его осадил.
— Даю полминуты и вызываю милицию, я здесь частый гость, — бросил он попрошайке.
Женщина, не изменив лица и позы, медленно принялась пятиться и растворилась в толпе.
— Ларри, ты всегда подаешь нищим в Америке? — спросил с ехидством Воля.
— Нет, пожалуй, редко, но здесь… — Ларри смутился.
— Ладно, не обижайся, я хотел только, чтобы ты понял, это профессионалка, — постарался загладить неловкость Воля.
— А как ты думаешь, Ольге легко в Америке? — спросил вдруг Ларри, отводя взгляд.
— Не знаю, — протянул Воля, — не задумывался, если честно, она же с тобой.
— Со мной-то со мной, но не забудь — у нас нет детей и не будет никогда. Ей плохо, я знаю. Но и здесь нехорошо. Почему?
— Потому, старина, что теперь полагается выпить, попечалиться на судьбу и разойтись довольными, согретыми, уверенными, что не один ты такой на белом свете, но я за рулем, а у тебя жена, отец которой, быть может, сейчас умирает в больнице. Всякое случается, правда?
— Да, да, — обреченно поддакнул Ларри. Он совсем впал в хорошо знакомую депрессию, и Воля проклинал себя, что занудил разговор, тогда как надо б было стараться его развеселить. Они слонялись без дела, не решаясь подойти близко к сестрам — те сидели на скамеечке отрешенные и покинутые.
Выпили по стаканчику «пепси», пробежали глазами по витринам валютного магазинчика. Платки, ложки, матрешки, хрусталь, майки с российской символикой, ряды бутылок, видеотехника. Какая-то живая мысль промелькнула вдруг в глазах у Ларри.
— Зайдем? — с просящей интонацией прошептал он.
— О’кей, пошли, почему бы и нет? — Воля толкнул дверь.
Ларри оглядел горку телевизоров, ткнул пальцем в портативный корейский «Голд стар».