– Не помню, – прошептала Анна.
Он надавил на деформированную ногу.
– Здесь больно? – (Анна чуть дернула плечами.) – Отвечай!
– Слово «больно» не годится.
– Ну а какое подошло бы?
– Гудение.
– Гудение?
– Кажется, что она гудит.
Стэндиш фыркнул и, приподняв опухшую стопу девочки, поскреб подошву ногтем.
Гудение? Либ попыталась представить себе, что она распухла и каждая клетка напряжена и готова лопнуть. Как будто ощущаешь высокочастотную вибрацию и все тело как натянутый лук?
Наконец Стэндиш велел девочке одеться и убрал инструменты в саквояж.
– Как я и думал, обычный случай истерии, – обронил он в сторону.
Либ пришла в замешательство. Девочка не была похожа на истеричку – ни тика, ни обмороков, ни паралича, ни конвульсий. Ни застывших взглядов, ни вскриков.
– У меня на отделении и прежде бывали ночные едоки – пациенты, не желавшие принимать пищу в чьем-либо присутствии, – добавил он. – Этот случай отличается только тем, что она сама довела себя до крайности частичного голодания.
Частичное голодание. Значит, Стэндиш полагает, что Анна таскает пищу по ночам, но в меньших количествах, чем необходимо? Или, может быть, она получала почти достаточно до начала наблюдения в понедельник утром, но с тех пор совсем ничего? Либ ужасно боялась, что дело именно в этом. Ближе ли Анна к голоданию или нормальному здоровью? Как измерить степень жизнеспособности?
Завязывая тесемки на талии, Анна не подавала виду, что слышит слова доктора.
– Мое предписание очень простое, – сказал Стэндиш. – Кварта молока с арроурутом три раза в день.
Либ уставилась на него, потом произнесла:
– Она ничего не возьмет в рот.
– Тогда влейте это в нее, как в овцу, женщина!
Анна еле заметно вздрогнула.
– Доктор Стэндиш! – запротестовала Либ.
Она знала, что персонал психиатрических клиник и тюрем часто прибегает к насилию, но…
– Если мой пациент второй раз отказывается от еды, моим медсестрам предписан регламент использования резиновой трубки, сверху или снизу.
Либ не сразу поняла, что он имел в виду под словом «снизу». А когда поняла, шагнула вперед, встав между ним и Анной:
– Только доктор Макбрэрти может предписать такое, с разрешения родителей.
– Именно этого я и опасался, когда прочитал об этом случае в газете! – разбрызгивая слюну, проговорил Стэндиш. – Заинтересовавшись дерзкой девчонкой – и выставляя с помощью официального надзора эту загадку в выгодном свете, – Макбрэрти сделал себя посмешищем. Нет, сделал посмешищем всю несчастную нацию!
Либ не могла с этим не согласиться. Она остановила взгляд на склоненной головке Анны: