– Но подобная строгость не нужна, доктор…
– Не нужна? – усмехнулся он. – Взгляните на ее состояние – короста, волосистость и отеки от водянки.
Хлопнув дверью спальни, Стэндиш вышел. В комнате воцарилась напряженная тишина. Либ слышала, как он на кухне пролаял что-то О’Доннеллам, а затем вышел к экипажу.
В спальню заглянула Розалин О’Доннелл.
– Ради бога, скажите, что случилось?
– Ничего, – ответила Либ, выдерживая взгляд женщины, пока та не ушла.
Она подумала, что Анна заплачет, но девочка, застегивая маленькие манжеты, лишь казалась задумчивой более обычного.
За плечами Стэндиша были годы, нет, десятилетия наблюдений и опыта, которого недоставало Либ и который ни одна женщина не могла бы приобрести. Покрытая пушком шелушащаяся кожа Анны, ее отеки малозначительны сами по себе. Но был ли доктор прав в том, что, сильно недоедая, девочка подвергает себя опасности? Либ захотелось вдруг обнять ребенка.
Разумеется, она сдержалась.
Она вспомнила веснушчатую медсестру из Шкодера, которая жаловалась на то, что им не разрешается следовать велениям сердца, например посидеть минут пятнадцать у постели умирающего, утешая его.
Ноздри мисс Н. затрепетали от гнева. Знаете, что утешило бы этого человека, если это вообще возможно? Подушка, которую можно подложить под его ногу с искалеченным коленом. Так что не слушайте свое сердце, слушайте меня и занимайтесь делом.
– Что значит «окуривать»? – спросила Анна.
Либ моргнула:
– Воздух можно очистить, сжигая определенные дезинфицирующие вещества. Моя наставница в это не верила.
Либ сделала два шага к кровати Анны и принялась тщательно разглаживать простыни.
– Почему не верила?
– Потому что из помещения нужно убирать саму вредную вещь, а не просто запах от нее, – ответила Либ. – Моя наставница даже шутила на этот счет.
– Я люблю шутки, – сказала Анна.
– Ну, она говорила, что окуривания очень важны в медицине, поскольку дают такой гадкий запах, что приходится открывать окно.
Анна немного посмеялась:
– Она много шутила?
– Это единственная шутка, какую я могу припомнить.
– Какая в этой комнате вредная вещь?
Анна переводила взгляд со стену на стену, словно ожидая появления домового.
– Единственное, что вредит тебе, – это воздержание от пищи. – Слова Либ падали как камни в тихой комнате. – Твой организм нуждается в пище.
– Не в земной пище, – покачала головой девочка.
– Любой организм…
– Не мой.
– Анна О’Доннелл! Ты слышала, что сказал доктор: частичное голодание.
– У него неверный взгляд, – возразила Анна.
– Нет, это у тебя неверный взгляд. Когда ты видишь кусок бекона, разве ничего не чувствуешь? – спросила Либ.