Он замедлился, когда лес уступил место длинному участку поля, заканчивающемуся асфальтированным старым шоссе. Райкер изучил автомобиль, косо припаркованный у обочины дороги. Косо — это довольно мягко сказано. Четырехдверный седан стоял под углом почти в девяносто градусов к дороге, а задние колеса были припаркованы в траве.
— Ладно. Так, на счет десять, — продолжил женский голос, одновременно с отсчетом выстукивая ногой по дорожному покрытию. Когда женщина добралась до цифры десять, металл врезался в металл. Раздался громкий лязг, достаточно резкий, чтобы у Райкера заболели уши. — Работай!
Стройная фигура выскочила из-под приподнятого капота и умчалась к водительской двери. Он замер на середине шага, когда она зажмурила прикрытые глаза и затем прошептала:
— Ты заработаешь. Заработаешь. Ты будешь работать.
Ключ повернулся, но единственное, что он услышал, быстрые щелчки замка зажигания, пытающегося включиться. Затем, когда, по-видимому, закончилось и электропитание, этот звук также пропал.
— Черт. Черт. Черт возьми. — Женщина откинулась на спинку сидения, с силой ударяя сжатыми кулаками по рулю. — «Останки умершей во время сильной метели женщины прекрасно сохранились». Статья под таким названием обязательно появится в газете «Huffington Post» как-нибудь следующей весной. — Несмотря на упаднические слова, в ее тоне продолжала кипеть борьба.
Очарованный, он смотрел, как она постучала головой о спинку сидения, а затем, словно в приливе энергии, выскочила из машины. Женщина обежала вокруг автомобиля, рывком открыла багажник и начала рыться внутри…
До носа Райкера донесся дикий набор ароматов — застаревшие запахи пота, металла, книг, мела, пыли, сожженной бумаги, серы. На их фоне отчетливо выделялся женственный мускус, экзотический и опьяняющий, но не приторно сладкий. В нем была некая острота, но в целом довольно приятная. Его забывшаяся жертва развернулась в направлении Райкера, держа двумя руками маленький черный пистолет.
Хорошо. Женщина не была совершенно беззащитной. Он одобрил это.
— Ты не должен подкрадываться к людям на обочине дороги, — выкрикнула она вместо приветствия. Ничто в ее позе не выдавало, что хрупкое тело замерзло, лишь края губ коснулся голубоватый оттенок, а лицо было слишком бледным. Она сжала челюсти, чтобы не стучать зубами. — Кто ты?
Была бы женщина волком, клацнула на него зубами.
Хотя, будь она действительно им, к этому времени уже поджала бы хвост. Только сумасшедший мог в открытую бросить вызов Райкеру, но в ее мускусе он не ощущал болезни. Странно. У большинства женщин был фруктовый или цветочный аромат. Некоторые, как Таша, пахли специями. Однако, каким бы привлекательным ему не казался ее запах, Райкер никак не мог его определить.