— Здесь… волшебно, — вымолвила Этайн, вступая под его своды. — Глупая, я все повторяю одно и то же!
— Вовсе нет, моя королева. Я рад твоей радостью.
Ши склонились в глубоком поклоне. Впрочем, тут же продолжили танцевать. Лугнасад — время свободы.
Мидир шепнул Этайн:
— Сегодня наш мир немногим отличается от Верхнего. Потанцуем?
— Я даже не…
— Этайн, ты обещала, — уверенно произнес Мидир.
Провел ее кругом под медленную мелодию, которую издавали стены. Отпустил на расстояние вытянутой руки, что показалось невозможным расставанием. Притянул к себе, чуть не коснувшись губами щеки, но Этайн увернулась. Слабо покачала головой, и Мидир кивнул послушно.
Он вел, она подчинялась. Мидир задумался.
Нет, не так. Она поддерживала его, была рядом.
Мидир на каждый Лугнасад старался радовать своих подданных, но с Этайн праздник впервые за долгое время и вправду радовал самого волчьего короля.
Этайн говорила — он отвечал, она спрашивала — он рассказывал. Она смеялась, и Мидир улыбался в ответ. Этайн успевала рассыпать улыбки и желать доброго Лугнасада всем, кто был рядом! Мидир же не видел никого, кроме нее.
Раз…
Этайн остановилась, ухватившись за руку Мидира и считая удары башенных часов.
Два, три…
Алан приблизился, неся на бархатной подушке черную корону с девятью острыми зубьями.
— Двадцать два, — досчитав, выдохнула Этайн. — Не поверишь, испугалась! С чего-то решила, будто уже полночь! Надеюсь, Эохайду сейчас весело…
Мидир улыбнулся. Змейка в покоях Эохайда еле ощущалась, но была еще жива.
*
— Уже полночь, король Эохайд! Поздравляю — ты теперь муж нашей Этайн. Наслаждайся этим, если сможешь! — режет тишину пронзительный голос Боудикки.
Стеклянный браслет — подарок королеве галатов в знак подлинного союза — ломается крошевом брызг в руке земного короля.
Эохайд глядит бешено, рвет со стены лук и выходит быстрыми шагами, не ответив ни Боудикке, ни конюшему Гератту, тихо молвившему: «Это лишнее».
*
— Ты спрашивала о короне! — произносит Мидир.
Волшебства так много, что воздух искрится. Слова короля волков пробиваются к Этайн с трудом, словно издалека или под водой.
— Это… обязательно? — спрашивает она медленно, погружаясь в магию, как в сон наяву.
Вздыхает на его молчание, и под пристальным взглядом Мидира надевает на себя черную корону. Зубья ее вытягиваются, а основание плотно облегает голову.
Теперь — можно.
— Вот это обязательно, — вздымает руку Мидир. Кровь стучит в виски. Сила тугими волнами закручивается вокруг двоих.
Этайн смотрит вверх, на пышную поросль омелы в высокой арке и отводит глаза, готовая отступить.