Сила слов иногда спасает. Снять нельзя. Нельзя распилить, разломать. Но есть слабый шанс… «Терпи, мой волк», — посылает в сознание зверя Мидир. И сжимает пальцы на толстом ошейнике, нагревая его все сильнее. Смягчить боль нет ни времени, ни сил.
Ошейник трещит, рассыпаясь в искры, а заговор — в ничто. Вместо волка напротив короля сидит тощий незнакомый юноша. Ребра торчат заметнее, чем у волка, щеки ввалились, глаза запали, но продолжают гореть гордым желтым огнем. Левая нога повреждена — но кость не сломана; грудь в ранах, а теперь, стараниями Мидира, добавился красный след на месте ошейника.
Сила ши в Верхнем убывает куда быстрее, взять ее неоткуда, но остатков волчьему королю хватает, чтобы унять боль волка, исцелить ожоги — как на шее волка, так и на своих ладонях, пока пелена боли от прожженных до костей рук не заволокла сознание. Ши платят за быстрое восстановление повышенной чувствительностью: благой легко может впасть в сон-жизнь, не в силах вынести телесную или душевную муку. Терять спасенного волка не хочется.
К тому же Мидир не хочет вызывать лишних вопросов или сочувствия Эохайда.
Волчий король сбрасывает плащ и накрывает плечи измотанного юноши:
— Я Мидир, волчий король. Кто ты, как тебя зовут и отчего ты был пойман?
— Король, — голова склоняется ниже, глаза потухают. — Я узнал вас. Я волк, но я все позабыл. Даже имя…
Волчий король шипяще выдыхает: это что должно было произойти с волком, чтобы он забыл собственное имя?! Имя — основа ши!
— Но я помню ту госпожу, которая желала мне унижения, а вам смерти, — глаза опять загораются желтым. — Она друидка, злая, старая, она жаждет крови…
Мидир договаривает сам:
— Боудикка.
***
— Боудикка?! — гневно повторила Этайн.
Она приподнялась, опершись о плечи Мидира.
— Этайн, я не хотел…
— Не может быть!
— Ложь недопустима для мага.
Боудикка настолько не связывалась в его сознании с Этайн, что он не подумал про кровное родство, священное для ши. Но она негодовала по иному поводу:
— Держать волка, вольного зверя, на привязи? Из-за чего? Из-за личной обиды? Что он ей сделал?!
— Не волк, а я. Видишь ли, Боудикка вроде как прокляла меня и Джареда, еще на земле. И, если тебе интересно, я не спал с ней.
Мидир хмыкнул, а Этайн помотала головой.
— Ты, мое сердце, можешь околдовать любую…
— Магией улыбки и голоса. Нет, далеко не каждую.
— Но… — выдохнула Этайн, опустив голову. — Откуда она тебя знает?
— Я спас ее. Случайно, когда убивал тех, кто погубил Мэрвина, моего старшего брата, отца Джареда. Помнишь, я говорил тебе, что хотел помочь? — Этайн кивнула. — Я опоздал. Знаешь, ты вторая женщина, с которой я говорю о Мэрвине!.. Отпустить Боудикку я мог, разве отрезав язык.