Уэйд заметил часы с крошечным серебряным якорьком на циферблате на потертом кожаном ремешке. Они принадлежали Джону Праунсу из его строительной бригады. Не то чтобы Уэйд был самым наблюдательным парнем в мире… но они работали вместе довольно долгое время, и когда подобное происходит, то начинаешь замечать такие вещи, как, положим, часы. Тем более что Джон их никогда не снимал. Но вообще Уэйд обратил на них должное внимание лишь в тот вечер, когда они сидели в Лисьей Звездочке за одним столом, и Джон рассказывал про инфаркт… про распускающийся алый бутон боли. Он жестикулировал, и Уэйд нашел в его часах точку опоры что ли, и следовал, словно за маятником гипнотизера. То плавными волнами, то резкими линиями. Единственное, что осталось от тех времен, когда Джон служил на подлодке. И тут Уэйд вспомнил, что тогда произошло…. Глядя на эти вот часы. «Вспомнил» странное слово для человека, который ни при каких обстоятельствах не мог знать того, что скрывал Джон Праунс. Вряд ли вообще кто-то знал о том, что случилось тогда на подводной лодке, кроме самого Джона и погибшего капитана. Дело было в тонкинском заливе, и временным командующим стал офицер Праунс, совершавший своё второе плавание в качестве старпома – тогдашний капитан в прямом смысле свалился с лихорадкой. Мало, кто успел узнать о смене командования, а те, кто был в курсе, все погибли. Не успевший даже испытать гордость, Джон Праунс, а точней вверенная ему подлодка протаранила грузовое судно, сократив численность команды на двадцать пять человек. Вот такая вот история… и часы он не снимал не из патриотических соображений, а как вечное напоминание о совершенной им ошибке. Его кара. Его тяжкий крест. Мазохист…. Большинство из нас такие.
Теперь Уэйд понял, как это работает. Часы рассказали ему всё о своих хозяевах… о живых хозяевах, потому что эти часы пока еще шли. И среди них не затесалось случайно ни часов его жены, ни полицейского Джеймса Ноуэла – первого хозяина Крекера, ни Бэтси Поуп, погибшей в автокатастрофе двадцать второго июня шестьдесят четвертого, ни Полины Чемберз. Уэйд не знал имен тех людей, которых убил Джейк, играя с реальностью в какие-то свои непонятные игры, но не сомневался, что и их часов нет на этой стене. Это был его мир, оставалось лишь вспомнить. И понеслось – лагерь, начальная школа, старшая школа, Массачусетский технологический институт. Имена проносились в голове, восстанавливая целостность прошлого, раскрашивая его цветными красками. Уэйд вспомнил всех, кто когда-либо появлялся на его пути. Вспомнил своего школьного друга Сандерса, с которым они однажды едва не увязли в болоте, как то раз устроив ночь отрыва с пивом и сигаретами. Захотели почувствовать себя взрослыми. Вспомнил и Джил – свою первую девчонку, и учителя по черчению, благодаря которому Уэйд решил стать архитектором… и остальных учителей, благодаря которым понял, кем никогда не станет.