— Расскажите мне о себе.
Странное чувство жгло изнутри. Я не привыкла краснеть и смущаться, но мой организм буквально взбунтовался, одарив и тем и другим.
— Что вы хотите знать? — я разглядывала картины на стене вместо того, чтобы глядеть ему в глаза. Это не недостаток воспитания, это… стыд?
— Абсолютно все, — услышала его строгий голос.
— Спрашивайте.
— Леди Блайт, — он расслабленно откинулся на спинку, — начнем с того, что произошло в саду у миссис Вебер.
Мама дорогая… Для чего ему упоминать этот чудовищный сад? У меня возникло стойкое ощущение, что кресло уходит под землю. Сказать, что произошла чудовищная ошибка? Но ведь это была ложь, а я не лицемерка.
— Все, что случилось в саду у миссис Вебер — сказочный сон, Мистер Остин.
— Вот как? Должно быть, этот сон больше не повториться.
— Бывает, что один и тот же сон снится несколько раз.
Он нахмурился, пытаясь понять, какой смысл кроется под этими аллегориями.
— Видимо, я должен извиниться перед вами.
— Только в том случае, если вы действительно сожалеете.
Он некоторое время молча смотрел на меня, затем сказал:
— Нет. Не сожалею.
— Тогда нам больше нечего вспоминать этот сад, мистер Остин.
Он изменил положение, сев удобнее и облокотившись на локоть, и я поняла, что вопросов у него много.
— Вы покинули Лондон из-за скандала?
— Да.
— Сколько вы замужем?
— Одиннадцать лет, — я смутно сознавала, что меня допрашивают.
— Вы были несчастливы?
— Какая разница? — я подняла голову, встретив его взгляд. Остин внимательно и сосредоточено меня слушал.
— Я хочу знать.
Слишком часто в его лексиконе встречалось: «Я хочу». Это говорило о его самоуверенности, и где-то на подсознании мне это безумно нравилось.
— Я была самой несчастной женщиной на земле, — сказала откровенно и немного насмешливо.
Остин оставался серьезен.
— У вас нет детей, — опять вместо вопроса констатация факта. Что-то болезненное кольнуло меня в сердце.
— Я не могу иметь детей. Большая трагедия для женщины.
Он задумчиво провел по губам.
— А ваш муж? Он любил вас?
— Думаю, нет…
— Думаете? Или все-таки нет?
Меня коробило и восхищало его упрямство и настойчивость, с которыми он задавал вопросы.
— Нет.
— Сколько у вас было любовников?
Я вскинула брови, крепко стиснув зубы. Какое он имеет право задавать подобные вопросы? Я постаралась уклониться:
— Что должна ответить вам женщина?
— Не знаю, хочу услышать от вас.
Опять его «хочу».
— Четверо.
— С ними вы были счастливы?
— Да, мистер Остин. Вполне.
— Но недостаточно. Что вас не устроило?
Я тяжело дышала — толи от возмущения, толи от желания сказать ему правду.