Некоторое время оба молчали, занятые каждый своими мыслями. Подходя к штабу, капитан неожиданно спросил, знает ли Синицын, что среди прибывших в бухту рабочих есть и старатели.
— Старатели?..- Лицо лейтенанта выразило недоумение.- Товарищ капитан, как прикажете понять ваш вопрос?
— Так понять, что в районе Песчаного Брода обнаружены следы поисков золота… А теперь идите и отберите десять матросов. Через час выступать!
Синицын приложил руку к козырьку фуражки и отправился выполнять приказание.
Он чувствовал себя обескураженным. Почему ему не пришло в голову осмотреть окрестности Песчаного Брода? Ведь это улика — то, что узнал капитан! Какие-то тайные старатели устроились под видом рабочих на строительство в бухте с целью проникнуть в запретную зону, где, по их сведениям, имелось золото. Какие-то таежные бродяги, еще сохранившиеся в здешних краях. Они могли угнать корову и лодку Пак-Якова — лодку, чтобы потом удрать, а корову зарезать на мясо. Вполне возможно. А Никуленко наткнулся на их следы или обнаружил их самих. Они и убили его…
Но зачем было им тащить беднягу на Черную сопку, да еще мимо укреплений? Чтобы сбросить в море и скрыть следы преступления? А в тайге разве нет места? Или все случилось на сопке? Они первые обнаружили тайничок под фанзой, возможно, прежде знали о нем, там прятали свою добычу и инструмент, а Никуленко как раз в это время нагрянул… Так вот почему его кисет оказался в погребке под фанзой!
Последнее объяснение выглядело наиболее убедительным. Однако, наученный опытом, Синицын решил до поры до времени держать свои догадки про себя.
Через час отряд из десяти матросов под командой лейтенанта Евтушенко, в сопровождении Пак-Якова ушел в сопки. Синицына капитан Пильчевский не пустил, приказав отоспаться и отдохнуть.
— Спать, спать! А то на себя не похож,- ворчал капитан.
Но Синицыну казалось, что говорит он так из приличия, а экспедицию все-таки доверил Евтушенко. Синицын представил себе, что подумают о нем матросы, которых он сам отбирал, в особенности Гаврюшин и Майборода, напросившиеся в экспедицию, и покраснел от обиды.
«Ладно»,- сказал он себе и отправился в палатку, утешаясь только тем, что Тимчуку капитан тоже приказал отоспаться.
Спал Синицын как убитый, пока, пришедший будить на дежурство вестовой из штаба не растолкал его. Синицын протер глаза, посмотрел на часы и ахнул: он проспал без малого семнадцать часов!
Он принял дежурство и спросил об отряде Евтушенко. Отряд еще не возвратился. Между тем на столе у оперативного дежурного лежала радиограмма из штаба района, извещавшая, что с юга идет сильный циклон. Синицын перечитал радиограмму, вздохнул и начал обзванивать посты, предупреждая о погоде.