собираюсь.
Так они и просидели всю ночь. Двое старинных приятелей
вспоминали молодые годы, ну а Джон размышлял над тем, как
выудить нужную информацию из Энни Оулдман.
К утру буран стих и уже вполне довольный доктор Фултон отправился
домой, преследуемый хмельной икотой, а Кол подошел к Даглашу:
- Знаете, Джон, благодаря вам моя душа теперь спокойна.
- Я очень рад за вас. Мне впервые было так страшно, никакие
хождения по погостам или древним замкам не пугают столь сильно,
как болезнь друга.
- Вы очень хороший человек, Джулия не зря вас выбрала. Раньше я
многого не понимал в силу возраста, а теперь понял. Жули очень
похожа
на
вас,
она
была
такой
же
заинтересованной,
самоотверженной и открытой для жизни.
- Я должен помочь ей. Осталось последнее.
- Конечно, должен. И поможешь, но не сегодня. Сейчас ты
отправишься в свою комнату и хорошенько выспишься, а потом мы
кое-куда прогуляемся.
Даглаш попытался поспорить, но Нэш оказался настойчивее, посему
Джон был вынужден сдаться. Он поднялся в спальню, лег в кровать и,
укутавшись в одеяло, уснул сном младенца. Рассвет солнечными
зайчиками играл на его лице, где-то раздавались скрипы, ветки, как
всегда царапались по стеклу, но все это не мешало спать. Даглаш
вымотался, устал. Джулия же не осталась в стороне, она
присоединилась к нему во сне и они долго-долго бродили по
березовым аллеям, по зеленым лугам и вели беседы на самые разные
темы.
Как и обещал Нэш, под вечер он вместе с Джоном отправился в то
самое особенное место, коим оказалась небольшая церквушка на
окраине.
Оказавшись
внутри,
в
нос
ударил
резкий
запах
ладана,
перемешавшийся с запахом огарков. Вдоль стен рядами выстроились
массивные деревянные скамейки, а в конце вереницы взгромоздился
такой же массивный стол, в центре которого возвышалось распятие.
Кол проследовал до середины помещения, а после уселся на скамью.
Джон все это время озирался по сторонам с весьма диковатым видом,
поскольку никогда не посещал церквей и не обладал особой верой в
божественные силы:
- Ну же, Джон, садитесь. Сейчас отец Карсон начнет свою службу.
- Мне как-то неуютно здесь, мистер Нэш, - прошептал Даглаш. –
Видите ли, я еще никогда…
- Т-с-с-с… будьте мужчиной, найдите в себе силы и сядьте, наконец.
Журналист сел рядом с Колом, его давила здешняя атмосфера:
довольно-таки темно, лишь дрожащие тени от свечей; мозаика на
оконных стеклах, с которых со всех сторон на Джона строго смотрели