– Плохи твои дела, – просто сказал он.
Салим смотрел на него. Спорить он не мог.
– Если ты не расскажешь правду, станет только хуже.
Здесь, вдали от семьи, Салиму нечего было терять. Измученному и отчаявшемуся, ему показалось, что тон у полицейского стал мягче, как если бы отец делал выговор сыну. Салим отхлебнул большой глоток из баночки. Тепловатая жидкость покалывала рот пузырьками и окутывала горло сладостью. Тихое шипение только что открытой газировки успокаивало.
– Я расскажу вам, – едва слышно начал Салим, – я расскажу вам свою историю.
Г. откинулся на спинку стула, глубоко затянулся сигаретным дымом и кивнул, а Салим погрузился в ночь своего прошлого – страшную, словно ад.
Салим
33
– Жди здесь. Доктор сейчас придет.
Дымище вышел. Доктор? После бессонной ночи у Салима путались мысли. Сосредоточиться удавалось с трудом.
Через час в помещение вошел мужчина с медицинским саквояжем из рыжей кожи, одетый в рубашку и брюки. Перекинутый через руку белый халат свисал почти до пола. Доктор был плотного телосложения. Казалось, пуговицы на его рубашке вот-вот разойдутся. Круглое лицо обрамляли уныло обвисшие щеки. Он напоминал русского героя мультфильма, который Салим смотрел когда-то на видеокассете с черного рынка.
Входя, доктор что-то пробормотал. Он бросил халат и саквояж на стол и достал стетоскоп, крошечный фонарик и пару резиновых перчаток. Затем сел на стул полицейского Г. и жестом подозвал Салима. Тот медленно подошел.
Доктор смерил его взглядом, поднялся и начал осмотр. Он светил фонариком Салиму в покрасневшие глаза и пересохший рот. Потом махнул рукой, чтобы он снял футболку. Поднимая руки, тот чувствовал собственный запах застарелого пота, но доктора это, похоже, не смущало. Поднеся к груди Салима стетоскоп, он слушал, а подросток тупо смотрел в землю. Внимательно разглядев его подмышки, доктор снова опустился на стул и постучал пальцем по пуговице джинсов.
– Снимай, – сказал он.
Кровь бросилась Салиму в лицо.
– Нет! – выпалил он, отступая на несколько шагов, чтобы между ним и доктором оказался стол.
– Сними, – устало вздохнул доктор, – я должен посмотреть.
Он взглянул на часы, потом выжидающе воззрился на Салима. Тот стоял, скрестив руки, от гнева у него даже мурашки побежали по коже. Доктор несколько секунд терпел, барабаня пальцами по столу, но скоро его выражение лица стало серьезным. Сверля Салима взглядом, он очень твердо сказал:
– Снимай. Немедленно.
По его тону Салим понял, что ему не отвертеться. Он почувствовал себя маленьким и одиноким как никогда. Перед тем как подчиниться, он сделал несколько глубоких вдохов. Заплетающиеся от волнения пальцы еле справились с пуговицей и молнией, но наконец он спустил джинсы до колен. Трусы болтались на нем, прикрывая бедра. Салим смотрел в потолок.