– Да. Мы тут всего несколько дней, – пояснил Салим, смешивая дари с пушту.
Похоже, мужчины поняли.
– Так ты тут не один?
– Нет, я с семьей. Мать, сестра и брат.
Один из его собеседников достал половину сигареты и подкурил. Услышав о семье, он нахмурился.
– И откуда вы приехали?
– Из Кабула. Сюда мы добирались через Герат и Иран, а вообще пытаемся попасть в Англию.
Салим испытывал облегчение: встреча с земляками словно бы указывала, что он на верном пути.
– В Англию? Хм… С матерью и еще двумя детишками? Туда и одному не так просто добраться. Если у тебя есть голова на плечах, ты найдешь способ остаться здесь и зарабатывать так, чтобы тебя не арестовали. Это все, на что можно надеяться.
Салиму не понравился этот пессимизм.
– А как найти работу на ферме? – спросил он, меняя тему.
– Сам увидишь. И пожалеешь, что спрашивал. Приезжают грузовики и развозят нас по огромным фермам – ты таких никогда в жизни не видел. Идешь в хлев – там фермер, который в конце дня тебе заплатит. Их деньги воняют хуже навоза, который ты будешь выгребать.
– А сколько платят?
– Какая разница? Ты не в том положении, чтобы торговаться. Если сможешь раздобыть у них что-то поесть, не упусти этот шанс. Еда – самое ценное. Хотя деньги все-таки лучше.
Мужчина, куривший сигарету, наконец заговорил. Он давно хотел что-то спросить.
– Где сейчас твои? Здесь?
– Да. Мы остановились у одной семейной пары. Они турки. Поселили нас в маленькую комнатку, но не знаю, надолго ли.
– У тебя тут брат и сестра?
– Да, и мать.
– Дружок, а как зовут твою сестричку? – спросил мужчина с сигаретой, похабно ухмыляясь.
Салим стиснул зубы.
– Спасибо, – пробормотал он, кивнув мужчине в зеленой рубашке и не глядя на двоих других.
Этот разговор уязвил гордость Салима. Он кипел от ярости: вот как повели себя его же земляки! Они говорили с ним так, будто он не может защитить честь своей семьи. Он проклинал себя за то, что столько рассказал незнакомцам.
Он завернул за угол и уставился на витрину магазина посуды. Сквозь грязное стекло все выглядело так, словно смотришь в далекое прошлое. Внутри мужчина лет сорока медленно подметал пол.
Повсюду Салим видел своего отца.
Он узнал его в Хакане. То, как тот вышел из мечети со спокойным, просветленным молитвой лицом, чем-то напоминало отца. Падар-джан был везде и нигде.
Салим очнулся от шума двигателя, побежал на место сбора и втиснулся в один из грузовиков, ожидавших на углу. Он твердо решил держаться подальше от земляков, с которыми успел тут познакомиться.
А фермы оказались в точности такими, как ему описывали. Каждое здание стояло на собственном земельном участке. От одного строения до другого тянулись бесконечные гектары зеленеющих грядок. Грузовики остановились, и кучки людей начали расходиться по своим фермам. Салим стоял в пыли, не зная, что делать. Он смотрел, как исчезают из виду крепко сбитые рабочие. По дороге брела немолодая женщина. Стук посоха отмерял ее шаги. Направлялась она к обветшалому желтому дому. Салим пошел следом.