– Пациенты спрашивают вас, – мягко заметил Сайерз – Как по-вашему…
– Нет… нет… оставьте меня, пожалуйста. Мне нужно побыть одной.
До самой ночи она так и просидела на полу. Положила голову на подтянутые к подбородку колени и прислонилась к стене, а когда уже больше не могла сидеть, легла и свернулась клубочком.
И как сквозь сон услышала шаги доктора. Услышала его крик и попыталась подняться. Не смогла. Ей помог доктор. Увидев ее лицо, он охнул.
– Господи, Таня! Пожалуйста! Вы нужны мне…
– Доктор, – устало выговорила Татьяна, – я все знаю, но сейчас не могу быть той, какая вам нужна. Но сделаю все, что в моих силах. Уже пора?
– Пора, Таня. Едем. Кстати, я подошел к вашей постели и взял рюкзак. Он ваш, верно?
Она кивнула.
– Хотите взять что-то еще?
– Нет. Это все, что у меня есть. Мы едем вдвоем?
Доктор помедлил, прежде чем ответить.
– Сегодня ко мне подошел Черненко и спросил, изменились ли наши планы теперь, когда…
– И вы сказали…
Ноги не держали ее. Она рухнула на стул и подняла глаза.
– Я не смогу быть рядом с ним. Просто не смогу.
– Я тоже не хочу брать его, но что поделать? Он недвусмысленно пригрозил, что без него мы не сможем протащить вас через последний контрольно-пропускной пункт. Мне нужно вывезти вас, Таня. Что прикажете делать?
– Ничего, – обронила Татьяна.
Она помогла Сайерзу собрать нехитрые пожитки и вынесла за дверь медицинские чемоданчики… Машина Красного Креста была большим джипом без металлического фургона, обычного для автомобилей «скорой помощи». В этом были только кабина и брезентовый тент: не самое безопасное средство передвижения для раненых и медиков. Но в то время в Хельсинки просто нельзя было достать ничего другого, а Сайерз не мог ждать. На брезент были нашиты большие эмблемы Красного Креста.
Дмитрий ждал у грузовика. Татьяна, не обращая на него внимания, открыла клапан и положила в кузов аптечку первой помощи и коробку с плазмой.
– Таня… – начал Дмитрий.
Сзади подошел доктор.
– Нужно спешить. Садитесь в кузов. Когда мы тронемся, переоденетесь в одежду финского пилота. Не знаю, как вам удастся продеть руку в рукав… Таня, где комбинезон? Черненко, вам нужен морфий? Как ваше лицо?
– Ужасно. Я почти ничего не вижу. Что, если начнется заражение?
Татьяна присмотрелась к Дмитрию. Загипсованная рука висела на перевязи. Распухшее изуродованное лицо отливало синевой. Она хотела спросить его, что случилось, но передумала. Не все ли равно?
– Таня, – повторил Дмитрий, – я слышал, что случилось утром. Сожалею.
Татьяна вытащила из тайника комбинезон финского пилота и швырнула к ногам Дмитрия.