Будучи физикомъ, химикомъ и агрономомъ въ одно и то-же время, Палисси разсматриваетъ всѣ великія научныя задачи своего времени, разъясняетъ ихъ путемъ разсужденій и передаетъ свои мысли самымъ яснымъ и основательнымъ образомъ.
Своими удачными опытами по химіи Палисси старается показать нелѣпость тщетныхъ попытокъ современныхъ ему искателей философскаго камня; онъ доказываетъ, что соли далеко не представляютъ, какъ это думали, видоизмѣненія или превращенія воды, и что они вновь кристаллизуются изъ растворовъ. Будучи неумолимымъ противникомъ алхимиковъ, онъ обнаруживалъ посредствомъ изложенія способовъ купеляціи[79] обманъ, который большинство изъ нихъ употребляетъ, съ цѣлью заставить думать другихъ, что они превращаютъ свинецъ въ золото или серебро. Врачамъ Палисси совѣтуетъ заниматься химіей и въ особенности изучать предметы, встрѣчающіеся въ природѣ. Земледѣльцамъ онъ даетъ совѣтъ унаваживать землю и указываетъ имъ пользу удобренія; главнымъ образомъ онъ уговариваетъ ихъ не истреблять и беречь лѣса. «Если истребить лѣса, — говоритъ онъ, — то придется оставить всѣ ремесла и ремесленники дойдутъ до того, что будутъ принуждены, какъ нѣкогда Навуходоносоръ, питаться травой». Всѣмъ онъ преподаетъ самые мудрые совѣты, основанные на здравой и безъискусственной философіи. Въ великомъ ремесленникѣ проглядываетъ не только ученый, но иногда Палисси проникаетъ до сферъ, въ которыхъ можетъ парить умъ только величайшихъ мыслителей, что видно изъ его знаменитыхъ изрѣченій: «Наука открывается тому, кто ее ищетъ!», или «Не слѣдуетъ злоупотреблять Божьими дарами и зарывать свой талантъ въ землю, потому что дуракъ, скрывающій свою глупость, стоитъ больше чѣмъ мудрецъ, скрывающій свои познанія».
Въ то время какъ Бернаръ Палисси своими трудами обогащалъ современный ему вѣкъ, Франція страдала подъ гнетомъ внутреннихъ междуусобій. Къ несчастью для себя, горшечникъ принадлежалъ къ протестанской церкви и во время свирѣпствующихъ въ Сентонжѣ (Saintonge) религіозныхъ войнъ, его арестовали и таскали изъ тюрьмы въ тюрьму то въ Сентъ, то въ Бордо. Благодаря покровительству Екатерины Медичи, онъ спасся отъ смерти въ Варѳоломеевскую ночь, но все-таки религіозная ненависть не пощадила его. Когда Лига завладѣла Парижемъ въ 1588 году, благородный старецъ былъ схваченъ и посаженъ въ Бастилію. Матьё де Лоне (Mathieu de Launay), одинъ изъ «Шестнадцати»[80], настоятельно требовалъ, чтобы кальвинистъ Бернаръ Палисси былъ приведенъ на «публичное зрѣлище» т. е. преданъ смерти. Герцогъ де Майенъ (de Mayenne), покровительствовавшій ему, если и не могъ совсѣмъ освободить его, то всячески старался затянуть производимое о немъ слѣдствіе.