В Сатурнианской Гегемонии одновременно употребляются сразу три языка — французский, русский и японский, причём по-японски не говорят нигде, кроме Гегемонии. Перейти исключительно на русский мне не составляло труда. Но разговариваем мы совершенно иначе.
— Вы уверены в этом? — уточнил я. — Никаких пауз дольше положенного, никаких запинок, ничего?
— Была небольшая пауза, — ответила Федорчук, — как раз когда мы запрашивали, к какому из стыковочных узлов нам приближаться. Диспетчер помедлила секунду и после этого сказала, чтобы мы приближались к третьему узлу. Я не придала этому особого внимания: возможно, она просто задумалась. Как её звали, господин инспектор?
— Вишневецкая. — я посчитал, что одной фамилии будет достаточно. — А зачем вам?
— Простой интерес. Это довольно необычная фамилия для сатурнианки, не находите?
— Не нахожу. — моя фамилия тоже не самая обычная для большинства жителей Гегемонии, но это не значило ровным счётом ничего — кроме того, что я с Титана-Орбитального. — Госпожа Федорчук, присутствовали ли какие-то другие корабли в пространстве Порта, пока вы заходили на стыковку?
— В свободном полёте? — уточнила Федорчук. Я кивнул. — Нет, не было. На других орбитах были корабли, приближающиеся к Титану… но вы ведь не об этом хотели знать, господин инспектор?
— Не об этом. — кивнул я; на других орбитах полным-полно кораблей, что в таком густонаселенном округе, как Титан, и неудивительно. — Вы видели корабли, пристыкованные к этому терминалу, во время вашего манёвра?
— Видела. Два узла из четырёх уже были заняты… Знаете, господин инспектор, это было довольно необычно, если так подумать. — добавила Федорчук. Я внимательно посмотрел на неё; лицо каллистянки приобрело тот же вид, как когда она подключалась к памяти «Синевира». — Да, точно: когда мы приближались, я заметила, что не заняты два узла на терминале: самый дальний и самый крайний. Никакой разницы нет, но я была уверена, что нам дадут крайний узел. Но диспетчер проинструктировала нас заходить на стыковку с самым дальним узлом, ближайшим к терминалу. Тогда мне показалось это странным, но я не придала этому значения.
Я глянул на Еремеева. Тот покачал головой и характерным жестом постучал по рукаву двумя пальцами.
— Стыковочные узлы нумеруются от терминала, — возникло у меня перед глазами сообщение Еремеева. — Первый-второй-третий-четвёртый. Это — первый.
Я кивнул.
— Вы точно уверены, что было пристыковано только два корабля? — вслух уточнил я.
— Прыжковые грузовики довольно крупные. — усмехнулась Федорчук. — Мы точно видели, что их было двое. А что вы имеете ввиду, господин инспектор?