Всего только каких-нибудь пять минут назад Иван Гермогенович мог бы столкнуть этот камень в яму одним щелчком, но теперь это было не так-то просто.
Профессор раскраснелся, запыхался. Лицо его покрылось потом.
— Отдохнем немного, — сказал, тяжело дыша, Иван Гермогенович и вытер ладонями потное лицо.
Он присел на камень.
Почти над самой его головой взад и вперед сновал паук, сооружая новую сеть. На брюхе паука Иван Гермогенович разглядел четыре вздувшихся, точно бурдюки с вином, бугра.
— Паутинные бородавки! — вспомнил профессор.
Однако теперь было бы смешно называть эти мешки бородавками. Каждый из них был значительно больше головы профессора.
Иван Гермогенович видел без микроскопа сотни дырочек в паутинных бородавках, из которых сочились капельки тягучей жидкости. Они вытягивались, как нити, тянулись за пауком и тут же свивались в толстые тросы с блестящими клейкими узлами.
В несколько минут паук закончил починку разорванной сети и тотчас же, накинув на нее сторожевую паутину, забрался с концом этой паутины в укромный уголок.
— Ну, а я что же? — рассердился Иван Гермогенович, вскакивая на ноги.
Он собрал все силы, уперся плечом в глыбу, а ногами в землю.
— А ну, взя-яли.
Толчок.
Еще толчок.
— Эх, ухнем! Эх, ра-аз!
Глыба закачалась, повисла над оврагом как бы в раздумье и вдруг с гулом и грохотом обрушилась вниз, поднимая столбы густой пыли.
Когда пыль рассеялась, Иван Гермогенович закричал громко:
— Ур-ра-а!
Глыба лежала на дне оврага.
Под глыбой извивалась, судорожно перебирая ногами, раздавленная оса.
Ее длинное полосатое брюхо сжималось, растягиваясь, как меха гармоники.
— Отлично! Очень хорошо! — сказал Иван Гермогенович, потирая руки.
Недолго думая, он спустил с обрыва ноги и, цепляясь руками за корни и выступы камней, начал осторожно спускаться на дно.
Когда Иван Гермогенович добрался наконец до осы, она уже не шевелилась.
Профессор толкнул ее ногой, потрогал руками, — оса не двигалась.
— Ну вот, — сказал Иван Гермогенович и, насвистывая что-то непонятное, спокойно принялся за работу.
Целый час возился профессор, пока ему не удалось вытянуть из тела осы длинное, похожее на копье жало.
— Прекрасное оружие! — сказал Иван Гермогенович, обтирая руками жало-копье.
С таким копьем уже не страшно было бродить в травяных джунглях, разыскивая Карика и Валю. В случае нападения, профессор мог не только защищаться, но и нападать на тех, кому вздумалось бы сожрать его.
Теперь следовало подумать и об одежде. Как ни как, а путешествовать по лесу голым профессор не привык.
Ловко орудуя острым копьем, Иван Гермогенович разрезал паутинные сети, в которых запуталась оса, тщательно очистил их от липких узлов и обмотал вокруг себя. Мягкие, шелковистые веревки плотно обвили его тело.