— Можешь ли ты вспомнить все, что происходило с тобой, все, что ты делала за последние сорок восемь часов?
— Конечно.
— Тогда расскажи мне, что происходило в 11.38 сегодня?
— Ну ладно, — Элайн решила попытаться. — Я была в душе. Всю ночь я провозилась с картинами для выставки. С утра позвонила своему агенту, вызвала машину, и пошла в душ. Потом решила немного помедитировать перед тем, как снова браться за работу.
— Но о чем ты думала в это время?
— О мытье.
— Нет.
Элайн решила, что пытаться добраться до телефона было бы слишком рискованно.
— Я не помню, о чем именно думала тогда, — уступила она. — Не хочешь кофе? — обжигающий напиток, выплеснутый в лицо, должен неплохо подействовать.
— А что происходило в 9.42 прошлым вечером?
— Я наливала кофе. Не желаешь?…
— В 9.42, точно тогда, — повторил Кейн.
— Хорошо. Я не помню. Висела на телефоне, наверное. Может, просто мечтала.
— Лакуны, — сказал Кейн.
— Что?
— Провалы, пропущенные кусочки. Потерянные мгновения памяти. Время, выпавшее из твоего сознания, и, значит, из твоей жизни. Куда? Почему? — он крутил пузырек в широкой ладони. — На самом деле, никто не помнит все до единого моменты своей жизни. Всегда есть забытые минуты, мечты, пропажи — называй как хочешь. Это потерянное время в твоей памяти. Куда оно делось? Этого не вспомнить. Не помнишь даже, когда успела забыть. Часть жизни теряется в этих незаполненных кусочках, пропусках сознания. Куда они уходят и почему?
— Это, — он бросил пузырек обратно ей, — вернет все потерянные моменты. Никаких пропусков — гаданий, где лежат ключи от машины, куда делись солнечные очки, кто звонил перед обедом, что за мысль крутилась в голове, когда ты проснулась. Это лучше, чем кокаин. Полное осознание и абсолютный контроль. Никаких пробелов.
— У меня сейчас нет на руках налички.
— Я не назначаю цену. Рассматривай это как испытательный образец.
— Ах да — «попробуй первый бесплатно»…
— Это должно изображать зеркало, — Кейн вернулся к незавершенной картине. — Голубой заставляет думать о воде. Это кто-то, влюбившийся в отражение.
— Кто-то, — согласилась Элайн.
— Нарцисс?
— Я называю ее «Лижи пока не растает».
— Я обязательно буду на открытии выставки.
— Ее не будет, если мне не будет позволено спокойно работать.
— В таком случае, я оставляю тебя, — Кейн был уже на ногах, хотя, казалось, не сделал ни единого движения, чтобы подняться с кресла. — Да, кстати, я бы не советовал колоться этим. Новая разработка, никогда не знаешь, какие там могут быть примеси.
— Я все равно не люблю иголки, — успокоила его Элайн, запуская ложечку в пузырек. Осторожно вдохнув, она не почувствовала жжения. Достаточно чистый. Она добавила еще пару таких же порций.