Сэр Данди спорит на пятьсот фунтов с лордом Уотерберном, что М.В. начнет получать цветы еще до истечения двух недель.
Лорд Уотерберн спорит на две тысячи фунтов с сэром Данди, что в течение двух недель из-за М.В. состоится дуэль».
Первые два пари были отмечены, как урегулированные.
Что еще за М.В.? О господи… мисс Вейл.
Ее успех стал результатом аристократического каприза. Это был способ весело провести время для двух скучающих повес, которые получали доход от ее тяги к красоте, желания стать где-нибудь своей. Уотерберн с успехом использовал стратегию «нового платья короля».
Лондонское общество не простит унижения, если уловка раскроется.
«Меня бы не осенило вдохновение, если бы не ты». Так сказал Уотерберн на балу у Редмондов. Значит, это все его вина. Маркиз Драйден всегда являлся объектом повышенного внимания, и в момент слабости обратил часть этого внимания на Фебу. Что он слышал в «Уайтсе» после возвращения в Лондон? Данди и Уотерберн говорили что-то о букетах… о доказательствах… Дай бог памяти…
«Попросим девочек подтвердить».
Джулиан устало закрыл глаза. Значит, сестры Силверторн все знают, и пригласили Фебу в Лондон с определенной целью.
Несколько секунд маркиз стоял без движения в притихшем клубе, потрясенный легкомысленной порочностью скучающих представителей высшего общества. Кошачий хвост ритмично стучал по его ребрам.
Драйден медленно обернулся и устремил на Уотерберна и Данди такой суровый взгляд, что от него, вероятно, завяли все оставшиеся листья на деревьях до самого Холланд-парка.
Взгляд кота был не менее суров.
– Интересные пари, Уотерберн.
Виконт вздрогнул, но справился с собой и всем своим видом изобразил скромную невинность.
– Не люблю скучных пари.
Джулиан успокоил себя мыслью, что идея о дуэли абсурдна. Представители высшего общества нередко вели себя, как бараны, но он не мог себе представить никого, достаточно смелого или достаточно скучающего, чтобы стреляться из-за Фебы Вейл. И уж точно не в течение столь короткого двухнедельного срока.
Тогда ее репутация безвозвратно погибнет.
Но она уедет.
Маркиз уставился на Уотерберна с нешуточной угрозой, которую не стал облекать в слова. Он хотел довести эту угрозу до сознания белокурого увальня, заставить его ощутить ее всем существом, каждой клеткой его массивного тела. Представив сияющее лицо Фебы, ее веселый смех, он мысленно вознес небесам молитву. Он никогда не молился.
Потом маркиз развернулся и вышел из клуба. Кошачий хвост продолжал работать. Он задел руку лакея, который спешил мимо с подносом.
– Какой мягкий, – сказал тот и улыбнулся.