Саша будто воочию увидела перед собой маленького потерянного ребенка, отчаянно ждущего хоть каплю любви, вспомнила тонкие Дашины ручонки, которыми девочка обвивала ее по утрам, и сердце заныло, а глаза наполнились слезами. Слух тут же полоснул резкий, грубоватый смех.
– Не спеши его жалеть. Дослушай.
– Ему было лет тринадцать или около того, когда в детский дом впервые приехал один мужчина. Таких крутых машин дети и по телевизору никогда не видели. От него даже пахло роскошью, незнакомой и безумно привлекательной жизнью. Только много позже стало известно, что щедрыми подарками, которые он регулярно начал привозить, мужчина пытался искупить свои многочисленные ошибки. Чьи-то слезы, сломанные судьбы, попранную справедливость. Ведь так легко заслужить прощение у судьбы горкой конфет, брошенной подобно костям для голодных собак.
Кирман его ненавидел. С первого взгляда, едва только это холеное лицо попалось на глаза. Ухоженные руки, до блеска начищенная обувь, костюм из какой-то сияющей ткани – все это вызывало омерзение, усиливающееся при каждой встрече. А встречи происходили часто. Он сначала приезжал один, привозил горы сладостей и игрушек, а потом подолгу просиживал в кабинете директора, после чего на лице той еще долго блуждала раболепная улыбка. А спустя примерно год появился вместе с девочкой. С дочкой, этаким маленьким ангелом, вполне соответствующим своему имени, с пшеничными волосами и глупыми кукольными глазками, переполненными восторгом. Она любила целый мир, своего папочку и даже тех озлобленных пацанов, которые почему-то старались держаться от нее подальше. Почти все из них.
А Кирман... нет, он не сразу увидел в ней свой единственный шанс, но не спрятался, подобно другим. Вышел навстречу, не понимая, чему девчонка радуется. И ответил согласием на ее совершенно дикое и немыслимое предложение дружбы.
Странно, даже отец был не против. Не погнушался тем, что его принцесса часами просиживает в обществе безродного щенка, рассказывая ему какую-то чушь. Мальчишка слушал и делал вид, что счастлив от этой болтовни. И с каждым днем испытывал все большее отвращение к ее отцу. Недосягаемый мир манил и завораживал, а от собственной беспомощности хотелось выть: он слишком хорошо понимал, что ничего подобного ему не светит. Бывшие выпускники детдома нередко приходили навестить воспитателей, и понять по их внешнему виду, какое будущее его ждет, было нетрудно. Это отрезвляло, наполняя сердце такой яростью, что он готов был крушить все попадавшееся под руку. И делал это нередко, оставляя на теле новые синяки и отчаянно мечтая о другой жизни, с другим запахом и вкусом. Именно так благоухали волосы маленького ангела, а губы были сладки тем самым вожделенным вкусом, о котором он грезил ночами.