и негров. Через шесть недель большая часть эскорта бежала от него и, возвратившись в Занзибар, распространила там ложный слух о смерти Ливингстона.
Но отважный путешественник и тут не отступил: он решил, несмотря ни на что, продолжать исследование пространства, лежащего между озерами Ньяса и Танганьика. 10 декабря вместе с несколькими проводниками-туземцами Ливингстон переправился через реку Лоангава и 2 апреля 1867 года дошел до озера Льеммба. Тут он заболел, и целый месяц жизнь его висела на волоске. Но, не успев еще оправиться от болезни, 30 августа он добирается до озера Мверу, исследуя его северный берег, и 21 ноября приходит в город Казембе. Здесь он отдыхает сорок дней и за это время успевает дважды побывать на озере Мверу.
Из Казембе Ливингстон двинулся на север с намерением побывать в крупном населенном пункте Уджиджи, на берегу Танганьики. Однако от разливов дорога стала непроходимой. Проводники покинули Ливингстона, и он вынужден был вернуться в Казембе. Отсюда он спешно направился на юг, и 6 июня, через шесть недель, он уже достиг большого озера Бангвеоло. Здесь он провел два месяца. 10 августа он возобновил попытку пробраться па север, к Танганьике.
Какое это было мучительное путешествие! В январе 1869 года героический путешественник настолько ослабел, что не мог идти, и его несли на руках. В феврале, наконец, он увидел Танганьику. В Уджиджи он застал посылку, отправленную ему из Калькутты Восточным обществом.
У Ливингстона была теперь только одна мысль — подняться к северу от Танганьики и разыскать истоки Нила. 21 сентября он уже был в Бамбаре, в Маниуеме, области людоедов, и дошел до реки Луалабы, которая, как догадывался Камерон и как впоследствии установил Стенли, представляет собою верховье Заира, или Конго. В Мамогеле болезнь снова свалила Ливингстона с ног на восемьдесят дней. К этому времени у него осталось только трое слуг. Наконец, 21 июля 1871 года он отправился в обратный путь, к Танганьике. 23 октября он добрался до Уджиджи. Болезнь и лишения превратили его в настоящий скелет.
В продолжение долгого времени от Ливингстона не поступало никаких известий. В Европе его, вероятно, считали умершим, и он больше не надеялся, что оттуда ему окажут помощь.
Через одиннадцать дней после возвращения Ливингстона в Уджиджи в четверти мили от озера раздались ружейные выстрелы. Ливингстон вышел из своего шалаша. К нему подошел какой-то белый.
— Вы доктор Ливингстон, не правда ли? — спросил пришелец.
— Да, — ответил путешественник и, радушно улыбаясь, приподнял фуражку.