Эрхай с матерью прошли сквозь двор, густо усыпанный снегом, заглянули в дом. Отец был на станции: в два часа проходил без остановки товарный поезд, старик пошел семафорить.
В главной комнате было хорошо натоплено: мать подсыпала угля в котел, жар пошел по дымоходу в кан. Фигурка в мешке сжалась в комочек, не шелохнется. Эрхай понимал: мать позвала его открыть мешок еще и для того, чтобы он «снял покрывало с невесты». К тому же старуха не смела сама притронуться к мешку — кто знает, что оттуда выскочит. Япошки сдались, но как ни крути, люди все еще их боялись. Не говоря уж о том, что они были беспощадными извергами, захватчиками, которые убивали все живое, так ведь и просто чужеземец — это еще как страшно. Эрхай услышал, что его сердце тоже стучит, словно барабан.
В мешке, обхватив руками колени, сидел крошечный человечек. Эрхай с матерью так и застыли на месте, глядя на него. Голова человечка была острижена под ежик в цунь длиной, по волосам можно было принять его за брата Эрхая. Шейка тоненькая, в обхват ладони, все лицо в струпьях грязи. Мать увидела, что одет он в короткие штанишки, едва до колен, ноги измазаны в подсохшей крови. Человечек взглянул на старуху, и у той сердце сжалось, руки-ноги сделались ватными. Она велела Эрхаю:
— Ну чего ты, скажи ей, чтоб вставала!
Эрхай застыл на месте, во все глаза глядя на пленника в мешке.
— Эрхай, скорей вели ей, чтоб вставала!
Парень приказал скрюченному человечку:
— Вставай, — его взяла досада на мать. — Смотри, что вы с отцом наделали! Еще поди угадай, оклемается она или нет!
Как раз об этом-то мать и беспокоилась. А ну как в их доме умрет япошка, что тогда будет? Не говоря даже об убытках, что они людям скажут?
Мать подняла руки, сама еще не зная, что будет делать. Набралась храбрости и схватила человечка за предплечья. Она уже приготовила себя к тому, что япошка — на семь частей бес, а на три части человек, но когда тронула этого беса, мурашки побежали по коже: вместо рук — две косточки! Она подтянула пленника к себе, отпустила руки, и он тут же снова опрокинулся навзничь. Охранные ручались, что все япошки в мешках целые и невредимые, почему же семье Чжан всучили калеку? Не иначе как ноги перебиты пулями. Стоять теперь не может.
Они с сыном оттащили человечка на кан, ноги у него заплетались. Мать задрала ему штанины повыше, но следов от пуль не нашла. Только теперь она поняла, что это кровь от регул. Старуха успокоилась: по крайней мере, перед ней женщина.
— Пойди принеси ей горячей воды напиться, может, еще отойдет.